— У нас будут неприятности! — хихикнула девушка, целуя шею парня.
Он отбросил с глаз пижонскую челку:
— Я постоянно так делаю, милая.
Он увидел нас и застыл, подняв брови. Дверь, через которую они зашли, с грохотом захлопнулась за ними.
— Привет, — бросил я небрежно, словно мы не скрючились на полу рядом с умирающим мужчиной, все покрытые кровью. — Как дела?
Не дурите. Не выдавайте нас.
Парень наморщил лоб:
— А вы…?
— В костюмах, — ответил я. — Перестарались с фальшивой кровью.
— А-а, — протянул парень, явно не веря мне.
Девушка уставилась на складывающегося человека:
— А он…?
— Пьян, — отозвалась Эмма. — Нализался до чертиков. Из-за этого и пролил всю нашу фальшивую кровь на пол. И на себя.
— И на нас, — добавил Эддисон.
Подростки резко повернули к нему головы, их глаза делались все шире.
— Болван, — пробормотала Эмма. — Замолчи.
Парень поднял дрожащую руку и указал на пса:
— Он что, только что…?
Эддисон сказал всего два слова. Мы могли бы списать все на эхо, выдать за что-то иное, чем это показалось, но Эддисон был слишком гордым, чтобы притворяться немым.
— Конечно же, нет, — произнес он, задрав нос. — Собаки не говорят по-английски. И ни на каком другом человеческом языке, за исключением, разве что, люксембургского, который понятен только банкирам и люксембуржцам, и поэтому от него едва ли есть какой-то прок. Нет, вы просто съели что-то нехорошее и теперь видите страшный сон, только и всего. А теперь, если вас не сильно затруднит, моим друзьям необходимо одолжить вашу одежду. Пожалуйста, немедленно разоблачайтесь.
Бледный и трясущийся, парень начал стягивать кожаную куртку, но как только он выдернул одну руку из рукава, его колени подломились, и он упал в обморок. Девушка начала визжать, и она не останавливалась.
В то же мгновение тварь забарабанила в закрытую цепью дверь, ее пустые глаза горели желанием убивать.
— Вот тебе и ускользнули, — пробормотал я.
Эддисон обернулся и посмотрел на мужчину:
— Определенно, тварь, — глубокомысленно кивнув, произнес он.
— Я так рада, что мы разгадали эту тайну, — откликнулась Эмма.
Последовал толчок и визг тормозов. Поезд приближался к станции. Я помог Эмме подняться на ноги и приготовился бежать.
— А как же Сергей? — спросила Эмма, оборачиваясь на него.
Будет достаточно сложно оторваться от пары тварей с Эммой, которая еще не восстановила полностью свои силы; со складывающимся человеком на руках это будет невозможно.
— Нам придется оставить его, — ответил я. — Его найдут и доставят к врачу. Так у него будет больше шансов. И у нас.
