.
Получив ответ из Москвы, Риббентроп 18 августа приказал Шнурре как можно быстрее завершить подготовку торгово-кредитного договора с СССР. К концу дня текст его уже был согласован: Советскому Союзу предоставлялась возможность в течение двух лет закупать в Германии на 200 млн. рейхсмарок машины, инструменты, научное и химическое оборудование, корабли и другие товары. В уплату СССР должен был поставлять зерно, нефть, полуфабрикаты, древесину, фосфаты и т.д. Немецкие дипломаты рассчитывали, что 19 августа договор будет подписан. Однако советские торговые представители заявили, что им необходимо получить согласие Москвы. Тут же Риббентроп направил телеграмму Шуленбургу с приказом срочно добиться внеочередной встречи с Молотовым>264.
Прибыв в МИД в 2 часа дня 19 августа, Шулен-бург заявил Молотову, что опасность конфликта между Германией и Польшей исключительно велика, поэтому необходимо еще до его возникновения выяснить взаимоотношения между СССР и Германией, так как позднее это будет сделать трудно. Посол заверил советского наркома, что руководство Германии готово «идти навстречу всем желаниям Советского правительства» и что при «составлении протокола также не должно встретиться затруднений». За готовность Берлина к уступкам от советской стороны срочно требовалось назвать дату приезда Риббентропа в Москву. Сразу сделать этого Молотов не мог. Он лишь сказал о заинтересованности Советского Союза в заключении договора о ненападении. Однако через два часа Молотов сам пригласил Шуленбурга и сообщил ему, что Риббентроп может прибыть в Москву через неделю после подписания торгово-кредитного соглашения, то есть 26—27 августа>1.
В 2 часа ночи 20 августа в Берлине было подписано советско-германское кредитное соглашение. Итак, одно из советских условий, предваряющих прием Риббентропа в Москве, было выполнено. Но оговоренная советским руководством дата его приезда не устраивала Гитлера, так как именно на 26 августа он назначил нападение на Польшу. Фюрер не хотел ждать. Утром он направил личное послание Сталину, в котором говорилось, что напряженность в отношениях между Германией и Польшей стала «невыносимой», так что «в любой день может разразиться кризис». Гитлер обращался к советскому вождю с предложением принять его министра иностранных дел во вторник, 22 августа, самое позднее — в среду, 23 августа. Министр, подчеркивал он, имеет «самые широкие генеральные полномочия для составления и подписания пакта о ненападении, а также протокола»
