Мария Николаевна была чрезвычайно расстроена.
– Нет, ребята. Всё это не подходит. Нужно что-то совсем другое. Что же делать?
Таня робко подняла руку.
– Чего тебе, Васильева? Выйти нужно? Ну, иди, только по коридору не слоняйся. Иди, не отвлекай класс.
– У меня песня… – чуть слышно проговорила Таня.
– Что ты там бормочешь? Говори громче! – Мария Николаевна не любила Таню. Таня это знала, и поэтому обычно старалась быть тише воды ниже травы. Но сейчас был особенный момент.
– У меня песня… – прошептала она. Все взгляды устремились на девочку. Таня почувствовала, что у неё загорелись уши.
– Она говорит, что у неё песня! – хихикнул низкорослый, очень вредный Славик Малютин.
– Песня? Ты песню подготовила? – удивилась Мария Николаевна.
– Да! – горло у Тани перехватило. Теперь она не была уверена в том, что сможет петь на глазах у всего класса.
– Ну ладно, – развела руками Мария Николаевна. – Иди к доске. Пой. Или ты просто слова принесла?
– Нет.. Я.. спою… – Таня совсем съежилась.
Алена Резникова перешептывалась с соседкой по парте Зойкой Толмачёвой, которая бегала за ней как собачка. Обе хихикали.
– Ну ладно, Васильева. Пой уже, как можешь. Не задерживай нас, скоро звонок.
Таня встала у доски. Откашлялась. Помолчала. И запела. Она отвернулась к окну и старалась не смотреть на класс. Сначала голос срывался, не слушался. Но с каждой новой строчкой всё более крепчал, становился выше, звонче. Она забыла обо всех и обо всём. В окно заглядывал кусочек совсем уже весеннего голубеющего неба, а Таня пела о звёздах, которые сверкали в тёмной бездне и звали к мечте обыкновенную девочку Валю.
Закончила она песню в полнейшей тишине. Было слышно, как звенит под потолком первая весенняя муха. Прошло несколько секунд. Наконец заговорила Мария Николаевна.
– Васильева, ты меня удивляешь. Я и не знала, что у тебя такой хороший голос. Как красиво ты поешь! Вот уж никогда бы не подумала. Почему ты никогда об этом не говорила? И какая замечательная песня! Что-то я никогда её не слышала. По радио передавали?
Таня взглянула на Резникову и Толмачёву, глядевших на неё во все глаза, перевела дыхание и сказала.
– Я сама сочинила.
– Как это сама? – Похоже, мир Марии Николаевны рушился. Таня Васильева, которая мыла полы в классе за всех болеющих и тихонько сидела за последней партой сочинила песню! И какую песню!
– Да врёт она! – сказала Толмачёва. – Сама сочинила, как же! Эту песню вчера по радио передавали.
Таня от возмущения не знала, что сказать.
