— Я никогда раньше не видела на её лице такого выражения. Такого разочарования. Затем у неё разыгралась мигрень, и ей стало очень плохо.
Хант оставался тихим, просто позволяя ей говорить.
— Мы ушли, но репортёры столпились вокруг нас, когда мы выходили из ресторана. Они слышали, что Скотт порвал со мной, чтобы поехать в тур со своей группой. Они хотели узнать, каково чувствовать себя брошенной им. Мама пыталась затащить меня обратно внутрь, чтобы позвонить нашему телохранителю и попросить его забрать нас, но я настояла на том, что смогу отвезти нас домой. — она опустила подбородок на колени. — Паркер говорил, что мне следовало послушать свою мать. Он едва мог смотреть на меня в тот первый год после аварии. Правда в том, что когда Кармен забрала меня в Аризону, он почувствовал облегчение.
Этот ублюдок перекрутил опасения Алиссы, эти «если», которыми каждый мучает себя после трагедии, и превратил их в глубокие угрызения совести, после чего использовал это для контроля над ней. В чём девушка сейчас нуждалась, так это в любви и, может быть, в какой-то консультации, чтобы помочь ей справиться. Хант видел отчёт полиции – его демонстрировали в СМИ каждый год в день смерти Дженны Брукс. Авария была результатом проливного дождя на опасной дороге. Конечно, пресса освещала часть о неопытном водителе – Алиссе, выставляя это как способствующий фактор. Злость у него внутри выпустила шипы.
— Ты не знала, что произойдёт. Ты не можешь винить себя, когда не знала.
Алисса содрогнулась.
— К тому времени, как мы сели в машину, маме стало ещё хуже. — она закрыла глаза от воспоминания. — Почему я не проверила?
Её слова отягощала ненависть к себе.
— Что не проверила?
Она крепче обхватила себя руками.
— Её ремень безопасности. Я пристегнула свой, но не проверила её. Она не пристегнулась. Когда мы врезались в дерево, её выбросило из машины, и травма головы её убила.
Это тоже было в отчёте об аварии, но именно её чувство вины и боль принуждали его успокоить девушку. «Не делай этого». Но его необходимость перевесила здравый смысл. Поднявшись, он взял её за руки и, потянув, поставил на ноги.
Она приподняла голову вверх.
— Что?
Одиночество, смешанное с раскаянием в её глазах резало его слишком знакомым ножом. Его инстинкт самосохранения предупреждал: «Не делай этого. Держись подальше», но он не мог бороться с необходимостью позаботиться о ней.
— Тебе холодно, и ты расстроена, мне это не нравится. Иди сюда.
