Это не могло быть дёшево.
— Да, сразу когда вернулся домой два года назад. Они устали от содержания дома и хотели попутешествовать. Мы с Эрин оба не хотели отпускать дом, но у неё не то финансовое положение, чтобы покупать его, так что купил я.
Каждый раз, когда он упоминал свою сестру, Алисса скучала по ней всё больше.
— У Эрин хороший лофт. Я подписана на неё в интернете.
Эрин продавала изделия местных художников, включая свою собственную глиняную посуду.
— Да, но её бизнес требует много финансовых вложений, а я не хотел, чтобы она прыгала выше головы. И...
— Что?
Она повернулась, глядя на него в свете костра.
— Мне нужно было место, чтобы лепить.
— Оу. — за этим заявлением скрывалось напряжение, которого она не понимала. Родители Ханта и его сестра были одержимыми художниками: мама – рисовала, отец – вырезал из камня, а Эрин – лепила из глины посуду. Для Ханта это было более чем хобби. Он обладал сумасшедшим количеством таланта, но его любовью была армия. Так, когда проявилась эта необходимость? — Мастерская по-прежнему там, сзади?
Челюсть Ханта дёрнулась, затем он развернулся.
— Я держу её под замком. Ты можешь ходить где угодно в доме или вне его, не стесняйся использовать бассейн, всё что хочешь. Но в мастерскую вход воспрещён.
Девушка положила свой кусочек пиццы, её желудок напрягся. Много лет назад она врывалась в мастерскую, пока он работал, и ему было плевать. Он приветствовал её. Алисса делала фотографии или болтала, но по большей части просто хотела сидеть там, позволяя музыке, которую он включал, окутывать её, пока она смотрела, как он лепит. А теперь он даже не хотел видеть её там.
Девушка открыла рот, чтобы спросить почему, а затем спохватилась. Она не видела его или его семью много лет. Она не имела права требовать ответы. Он был невероятно щедр, что привёз её сюда, сохраняя в безопасности, организовал защиту для Эли и его семьи. Впервые за последние несчастные двадцать четыре часа она чувствовала себя в безопасности, и если он хотел, чтобы она держалась подальше от его мастерской, она будет уважать это.
— Ладно.
— Я никого туда не впускаю, не только тебя.
И вот оно снова, напряжение, которое съедает его. Она потянулась, преодолевая разделяющее их пространство, и коснулась его предплечья.
— Я уважаю твоё лично пространство.
Он расслабился, схватив ещё один кусок пиццы.
— Итак, что твои предки делают в Шотландии? Осматривают достопримечательности?
Она улыбнулась, думая о них.
