В 1700 г. в Москве расследовали дело о книгописце Григории Талицком, который говорил, например, монаху Матвею: «Что вы спите? Пришло последнее время; в книгах пишут, что будет осьмой царь антихрист, а ныне осьмой царь Петр Алексеевич, он-то и антихрист». Петр I забрал у многих монастырей их владения и передал последние своим ближайшим друзьям, родственникам. Фактически он превратил патриархат в армейский полк, где все становились служебными «бойцами» монарха. По царскому указу от 31 января 1701 г. в кельях никаких писем писать не дозволено. А всех недовольных подобными «реформами» ждала казнь или ссылка, как, например, тамбовского епископа Игнатия (расстриженного, его сослали в 1701 г. на Соловки).
Из вышесказанного видно, что царь по тогдашним народным представлениям изменил православной вере (кстати, много селений старообрядцев возникло как раз на Гетманщине во время И. Мазепы!), поставил ее на службу своим имперским планам. Он со своей командой разрушил религиозные традиции, которые сближали русский и украинский народы.
Как могли относиться к этому в Гетманщине? Свято соблюдать условия договора 1654 г., от которого остались, как говорится, рожки да ножки? Следовать неукоснительно клятве, данной на Евангелии, малолетнему монарху, который, повзрослев, бросил вызов Богу и кощунственно насмеялся над православными обрядами?
Вот что говорила старшина тогда же: «…миргородцкіи сказал ему Мазепе: „Очи всех на тя уповают и не дай, Боже, на тобе смерти, а мы достанемо в такой неволи, то и кури нас загребут“. А прилуцкій подтвердил тыми словами: „Як мы за душу Хмельницкого всегда Бога молим и имя его блажим, что Украину от ига ляцкого свободил, так противным способом и мы и дети наши во вечные роды душу и кости твои будем проклинать, если нас за гетманства своего по смерти своей в такой неволи зоставиш“» (Там же. — С.351).
