Анны Матвеевны не было дома. Надеясь, что полная неподвижность остановит приступ, Яша лег на кровать. Боль нарастала. Он стиснул зубами подушку, чтобы не застонать, — от этого стало еще хуже. На глазах выступили слезы, первые слезы, вызванные физической болью. К тому же его начало мутить. Чувствуя быстро нараставшую тошноту, Яша сделал попытку добраться до кухни. Но, едва поднявшись на ноги, он тут же упал на колени, и его вырвало.
Боль стала утихать. Яша осторожно заполз обратно на кровать, в изнеможении разбросав руки. Наконец он заснул.
Много дней Яша ходил испуганный, напряженно прислушиваясь, не начинается ли головная боль. Его бесила эта несправедливость природы. Почему голова подводит именно в такой момент, когда он полон планов и жаждет по-настоящему трудиться? Но голова опять стала ясной, и он успокоился, снова сел за математику.
Освоение начал высшей математики опередило все сроки, намеченные Ирой. Ненавистный прежде предмет начал нравиться Яше. Последние разделы стереометрии, где требовалось хорошее воображение и пространственное мышление, дались ему особенно легко. Так же легко пошла теперь и аналитическая геометрия.
Устраивая зачеты, Ира была теперь пассивным слушателем. Она просто не представляла, о чем идет речь. Но это не имело особого значения. Яша в сущности отчитывался перед самим собой, а Ира делала заключение: «Выполнено!» Вслушиваясь в голос Якова, доказывающего ту или иную теорему, Ира каждый раз поражалась памяти своего друга.
— Послушай, Яшенька, — взмолилась она как-то, — ну признайся же, что ты только механически запоминаешь прочитанное. Зубришь, ну?
— А как бы я стал решать задачи? — удивился Яша. — Я же всего Рыбкина перерешал.
— И тебе это не в тягость?
— В тягость, что не могу быстрее. До Циолковского еще вон сколько…
— Яшенька… значит у тебя… талант. Ты понимаешь, что это такое?
— И понимать не хочу. Куда хватили… Талант — это Циолковский, Ломоносов, Фарадей.
— Но ты не очень-то задавайся, Яшка. Слышишь? Я вот еще тебя за уши, если захочу, оттаскаю.
Ира сделала попытку привести свою угрозу в исполнение, но Яша перехватил запястья ее рук. Ей не удалось освободиться, его пальцы сомкнулись, точно стальные кольца.
— Какой ужас! — удивилась Ира. — Когда ты успел стать таким сильным? Яша? Когда?
— А лыжи? Вы забыли? Кто виноват, что я стал на лыжах кататься?
Он посмотрел на нее такими глазами, что Ира почувствовала желание привлечь его к себе. Но она не сделала этого. Прошло то время, когда она была его старшим товарищем.
