— И какой бес дернул тебя выпустить торпеду? — проворчал Михаил. — Выхватил, не дал поразмыслить.
— Поразмыслить… — передразнил его Борис. — А кто сказал: «Немецкий линкор у берегов республиканской Испании»? Попробуй, удержись.
— Да, может, там и не всех поубивало… — сказал Яша.
От этого замечания Борис и Михаил побледнели и уставились друг на друга. Яша задрожал и поспешно сел на пенек.
— Что же теперь будет? — спросил он.
— Известно что, — буркнул Михаил, — жди милицию.
Поеживаясь и все еще оглядываясь, мальчики стали пробираться к городу. Они прятались при виде каждого человека. Очутившись на улицах, друзья поспешно, не прощаясь, свернули каждый к своему дому.
В кабинете директора школы происходило несколько необычное совещание. Директор Нина Романовна Белозерова, пожилая худощавая женщина в пенсне, сидела за письменным столом, разглядывая листки бумаги. Напротив сидела Ольга Михайловна, классный руководитель шестого «Б», справа от стола вертел головой вытянувшийся Григорий Григорьевич. Почти рядом с Ниной Романовной, чуть отодвинувшись в глубь комнаты, откинулась на стуле девушка лет семнадцати с серыми умными глазами.
— И вы убеждены, что взрыв этот организовал ученик нашей школы Яков Якимов? — спросила Нина Романовна.
— Совершенно убежден. — Григорий Григорьевич вместе с головой наклонил все тело. — Кроме него, никто в городе не способен совершить такой разбойничий поступок.
— Да, но как предъявить обвинение мальчику, когда он еще не уличен? Вы разговаривали с ним?
— Нет и, простите, не собираюсь. Я человек техники, из меня воспитатель не получится. Оттого я и обратился к вам, товарищ директор.
— Ужасно, ужасно! — проговорила Ольга Михайловна. — Сегодня он взорвал лодку, завтра взорвет школу.
— Именно! — всем телом повернулся в ее сторону руководитель детской технической станции. — Вот почему я требую самого строгого наказания.
— Например? — насторожилась Нина Романовна.
— Вплоть до исключения. Да! Я требую.
— Позвольте, позвольте, но вы же не пострадали? Вы, собственно, находились только в роли наблюдателя.
— Простите — свидетеля. На суде…
— Нужно еще послушать пострадавших.
— Если они живы… — Григорий Григорьевич многозначительно поглядел в глаза директора.
— Ужасно, ужасно… — повторила Ольга Михайловна.
— Ирина, что скажешь? — обратилась Нина Романовна к девушке.
— Но, Нина Романовна, — Ирина развела руками, — я же к вам совсем по другому делу.
— И, как видишь, очень кстати.
