— Это твой первый день рождения, — с мягкой улыбкой сказала тётка. — Ты была смешным ребёнком и очень добрым. Мы в тебе души не чаяли. Старшие Пифии говорили, что ты лучишься добром. Я, к сожалению, на тот момент ещё видела и не могла оценить твою ауру, но она многих завораживала светом добра, исходящим от тебя…
— Светом добра… — пробормотала я и закрыла глазам. — Если я и была доброй, то всё изменилось. Сейчас я стала другой.
— Нет, ничего не изменилось. Просто сейчас аура замутнена болью и горем, но однажды всё очистится. Несмотря ни на что, это качество в тебе сохранилось. Просто на нас оно пока не распространяется. Я уверена, что ты опять станешь собой и будешь нести этот свет в душе дальше… Понимаю, что звучит это слишком пафосно, но это так.
Я поморщилась, чувствуя только горечь в душе, а в это время фотография снова изменилась, и я увидела девочку полутора лет и снова мальчика с каштановыми волосами. В этот раз девочка стояла на кресле, за спиной у сидящего мальчика, и крепко обнимала его за шею, а щекой прислонилась к его щеке и они оба так счастливо улыбаюсь, что я сама невольно улыбнулась. Однако тут же вспомнила страшный вечер, и улыбка превратилась в гримасу боли.
— Это уже день рождения Яна. Вы всегда были неразлучны с ним, — пояснила женщина. — Твой папа как раз тогда вошёл в Совет и не мог уделять много времени семье, а Марина занималась работой в одном из наших фондов и тоже не всегда могла тебя воспитывать. Поэтому, по сути, Ян учил тебя и говорить, и ходить… Хотя порой складывалось впечатление, что он не очень рад твоим самостоятельным шагам. Он всегда был сильным мальчиком и готов был постоянно носить тебя на руках. Не отходил от тебя, готовый в любую минуту прийти на помощь и поддержать. Он уже тогда любил тебя, но по-детски непосредственно и чисто…
— Любил, а потом погубил, — проронила я, испытывая уже злость, что мучитель везде на фотографиях рядом. — Знаете, меня всегда занимали такие проявления любви, а потом раскаяния, если эта любовь принесла боль… Например, тот же Тадж Махал, который восхваляет весь свет, как памятник вечной любви и горя от потери любимой, но почему-то никто не хочет помнить, что тот мужчина сам убил жену своей непомерной любовью. За девятнадцать лет брака она родила ему тринадцать детей и умерла, рожая четырнадцатого ребёнка. Причём, он потащил её с собой поход! Вот это любовь! Убийственная в прямом смысле слова! И вообще, я уже сомневаюсь в существовании любви. Ещё недавно я в неё верила, но когда муж пришёл и сказал, что у него давно есть другая семья, и соответственно все эти годы он лгал, причём очень убедительно, я перестала верить в такое чувство! А теперь можно следующую фотографию? Без Яна и рассказов о нём, — гневно закончила я, потому что испытала боль глядя на счастливого мальчика и девочку, и совсем не чувствовала такого же расположения к тому, кто находился где-то рядом в доме и мучил меня всё это время.
