Вернувшись в часть, я отловил комсорга и написал ему заявление. В этот раз он его завизировал. Раз положено мне иметь комсомольский билет, то пусть будет. Комсорг обещал выдать его через три дня, когда новые бланки получит. Только когда все эти бумажные дела были решены, я с авоськой, в которой была пятилитровая канистра с пивом и сушёная рыбка, прошёл в ремонтные боксы. Как я протащил пиво на территорию это отдельный разговор, лазейки знать нужно. Ребята и старшина подарку обрадовались, сам я от пива отказался, они его быстро разлили, пока тот прохладным был, так что у нас выдалась полчаса отдыха. Ну а потом я, как и все, занялся делом, и к вечеру «Маркиза» была готова. Я даже вещи свои из «ЗИСа» перекидал в кабину свой «полуторки». Этим же вечером, получив предписание вернуться в совхоз, я укатил в село, у нас были трудовые будни. Правда, кинули меня в этот раз не на дорогу, а на стройку, я возил песок с песчаного карьера к строящемуся зданию. Две комсомольские бригады строили в центре села двухэтажный сельский клуб.
В принципе следующие недели до того памятного воскресенья так и шли в строительстве и работе. Но в Житомире, а вернее у своего схрона, я бывал, пополняя его. Даже бочку полную топливом закопал, если знать как, достать можно, да и экономил я, со своей машины сливал, так все делали. Ну и продовольствием запасался, всю зарплату на это тратил, уходить вместе с армией, отступая на восток, и бросать портал, я не собирался. Тут где-нибудь устроюсь. Заработает он, должен заработать.
***
- Ты чего выскочил ни свет ни заря? – услышал я тихий шёпот за спиной. – Сам вчера говорил, что сил едва хватило домой прийти, совсем устал.
- Но мужские обязанности выполнил, - скрипнув доской крыльца, обернулся я к хозяйке.
- Ага, смазал кровать, чтобы больше не скрипела, - хихикнула хозяйка дома, где я стоял на постое.
Тут я уже живу полтора месяца и с первых дней мы с ней скажем так, подружились. Она часто отправляла своих малых детей к бабушке на другую сторону села, чтобы мы спокойно занимались любовными утехами. Самой хозяйке не было и тридцати, её муж сержант-доброволец погиб в Финскую войну, так что вдова была не прочь побаловаться. Сам я больше худышек, но не моделей, предпочитал, так что на пышек как-то не засматривался, а Анна, ничего, произвела впечатление своей страстью.
- Пошли, исполню свои настоящие обязанности, - приобнял я её, как только услышал далёкий гул множества авиационных моторов. Сегодня был тот самый день, воскресенье, ранее утро, рассвет.
