И навстречу мне вышел из собравшихся человек, старый годами, великий шейх, и сказал мне: «Добро пожаловать!» – и накинул на меня много прекрасных одежд, которыми я прикрыл срамоту; а затем этот человек взял меня и пошёл со мной и свёл меня в баню; он принёс мне оживляющего питья и прекрасные благовония. А когда мы вышли из бани, он взял меня к себе в дом и ввёл меня туда, и обитатели его дома обрадовались мне, и он посадил меня на почётное место и приготовил мне роскошных кушаний, и я ел, пока не насытился, и прославил великого Аллаха за своё спасение.
А после этого его слуги принесли мне горячей воды, и я вымыл руки, и невольницы принесли шёлковые полотенца, и я обсушил руки и вытер рот; и потом шейх в тот же час поднялся и отвёл мне отдельное, уединённое помещение в своём доме и велел слугам и невольницам прислуживать мне и исполнять все мои желанья и дела, и слуги стали обо мне заботиться.
И я прожил таким образом у этого человека, в доме гостеприимства, три дня, и хорошо ел, и хорошо пил, и сдыхал прекрасные запахи, и душа вернулась ко мне, и мой страх утих, и сердце моё успокоилось, и я отдохнул душой. А когда наступил четвёртый день, шейх пришёл ко мне и сказал: «Ты возвеселил нас, о дитя моё! Слава Аллаху за твоё спасение! Хочешь пойти со мной на берег реки и спуститься на рынок? Ты продашь свой товар и получишь деньги, и, может быть, ты купишь на них что-нибудь, чем станешь торговать».
И я помолчал немного и подумал про себя: «А откуда у меня товар и какова причина этих слов?» А шейх продолжал: «О дитя моё, не печалься и не задумывайся, пойдём на рынок; и если мы увидим, что кто-нибудь даёт тебе за твои товары цену, на которую ты согласен, я возьму их для тебя, а если товары не принесут ничего, чем бы ты был доволен, я сложу их у себя в моих кладовых до тех пор, пока не придут дни купли и продажи». И я подумал о своём деле и сказал своему разуму: «Послушайся его, чтобы посмотреть, что это будет за товар»; и затем сказал: «Слушаю и повинуюсь, о дядя мой шейх! То, что ты делаешь, благословенно, и невозможно тебе прекословить ни в чем».
И затем я пошёл с ним на рынок и увидел, что он разобрал лодку, на которой я приехал (а лодка была из сандалового дерева), и послал зазывателя кричать о ней…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот шестьдесят пятая ночь
Когда же настала пятьсот шестьдесят пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Синдбад-мореход пришёл с шейхом на берег реки и увидел, что лодка из сандалового дерева, на которой он приехал, уже развязана, и увидел посредника, который старался продать дерево.
