И тогда я пожелал ему долгой жизни, и мы ехали от острова к острову и из моря в море, и я надеялся спастись и радовался моему благополучию, но всякий раз, как я думал о пребывании моем в пещере вместе с женой, разум покидал меня. И мы благополучно достигли, по могуществу Аллаха, города Басры, и я вышел в город и оставался там немного дней, а после этого я прибыл в город Багдад и пришёл в свой квартал, и вошёл к себе в дом, и встретил родных и друзей и спросил их, что было с ними, и они обрадовались моему спасению и поздравили меня. И я сложил все веши, которые у меня были, в кладовые и стал раздавать милостыню, и дарить, и одевать сирот и вдов, и жил в крайнем веселье и радости, и вернулся к прежней дружбе и товариществу и общению с друзьями, к забавам и ликованию.
Вот самое удивительное, что было со мной в четвёртое путешествие. Но поужинай у меня, о брат мой, и возьми себе обычное, а завтра ты придёшь ко мне, и я расскажу тебе, что со мной было и произошло в пятое путешествие, оно более удивительно и диковинно, чем предыдущие».
И затем Синдбад приказал выдать носильщику сто мискалей золотом и велел расставлять столы; и все поужинали и ушли своей дорогой, удивляясь до крайней степени ведь каждый рассказ был страшней, чем предыдущий.
А Синдбад носильщик отправился в своё жилище и провёл ночь до крайности весело и радостно, а когда настало утро и засияло светом и заблистало, Синдбад сухопутный поднялся и, совершив утреннюю молитву, пошёл и пришёл в дом Синдбада морехода. Он пожелал ему доброго утра, и Синдбад-мореход отвечал: «Добро пожаловать!» – и велел ему сесть возле себя.
И когда пришли остальные его товарищи, они поели и попили, и насладились, и повеселились, и пошла между ними беседа. И Синдбад мореход сказал…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные печи.
Пятьсот пятьдесят шестая ночь
Когда же настала пятьсот пятьдесят шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Синдбад-мореход начал речь о том, что с ним случилось и что ему выпало в пятое путешествие.
