Он знал, что даже это было испытанием. Должно быть, другие прошли путь, которым он сейчас следовал — покинули сомнительную безопасность клановых сухопутных машин и направились через равнины к твердыням. Возможно, большинство из них умерли по пути, и ледяной ветер очистил их кости. Медуза специализировалась на таком отборе, который делал ее детей тверже адамантия.
Он опустил голову и сжал воротник, защищаясь от стужи. Вглядываться во мрак не было никакого смысла, поэтому он сфокусировался на том, чтобы переставлять ноги, поддерживая ритм в мышцах.
Должно быть, прошло много часов, прежде чем начался подъем, и дорога снова стала петлять между недавно высеченными каменными лестницами. Вокруг поднимались внутренние стены, выше даже тех, что тянулись по периметру. Он увидел огромный символ из полированного сланца — стилизованный гаечный ключ, помещенный внутрь круглой шестеренки. Знак был огромен — более тридцати метров в диаметре — и встроен в скалистую поверхность, которая поднималась в само бурное небо.
Не успев полностью осознать свои действия, он начал взбираться по крутому подъему, тяжело дыша и чувствуя, что воздух становится все более грязным и холодным. Глаза из-за ветра сжались в щели. Откуда-то текла кровь — он чувствовал на груди горячую струйку, но продолжал переставлять ноги на каждую новую ступень, медленно двигаясь вверх.
Только раз он оглянулся. И увидел протянувшиеся далеко внизу равнины, опутанные металлом и усеянные скважинами, выбрасывающими газовые султаны. Увидел концентрические кольца стен, крепкие как священная гора и усыпанные оборонительными башнями. Когда молния хлестнула по обсидиановому пейзажу, он разглядел детали — подсвеченные неоновым блеском строения завода безграничных возможностей.
Он не помнил подробностей последнего восхождения, только пылающие легкие и ободранные в кровь стопы. Должно быть, он миновал множество дверей, отворяемые машинами-стражами этого места, которые узнавали просителя и позволяли ему пройти.
Когда он пришел в себя, то находился в огромном зале с железными колоннами, освещенном оранжевыми натриевыми лампами. Он упал на колени, но продолжал двигаться вперед, зная, что либо доберется до места испытаний, либо умрет, как животное.
Он поднял глаза, моргая измазанными грязью глазами. Его окружали тощие фигуры с имплантированными в призрачную плоть металлическими частями — паучьи сплавы смертного человека и машины — и карликовые слуги, снующие между ногами больших конструкций.
