— Ни слова от других отделений, — сказал он мне. — Кунэда, Воррус, Хаккар… — Он покачал головой. — Вылетело тридцать три штурмовых тарана. На данный момент мне известно лишь о четырех, достигших «Ретиария», и все они находятся в этом ангаре. Как далеко инжинариум?
— Он относительно близко, — ответил я, эйдетически вспоминая схемы, — но прежде чем мы достигнем его, нам придется пройти через лабиринты тоннелей и комнат, лежащих за этими дверями.
Азот кивнул, глядя скорее в мою сторону, чем на меня, как будто я только что подтвердил что-то, что он уже и так знал своим нутром. Следующие слова он произнес со смирением:
— Эта миссия с самого начала была самоубийством…
Из всех Бессмертных, кого я знал и с кем сражался рядом, Азот, казалось, меньше всех жаждал смерти ради восстановления своей поставленной под сомнение чести. Или, возможно, смерти с ощущением того, что его честь по-прежнему под сомнением. Азот был таким же храбрым, как и любой легионер Железных Рук — в том числе благородные Авернии — но я подозревал, что его пылким желанием было вернуться в число Железных Отцов, прежде чем пасть в бою.
Но сейчас мы были призраками, все мы, наша честь для нас столь же бесплотна, как дым. Мы согрешили, и посему должны были искупить. По крайней мере, так гласила клятва.
Ведущая из ангара взрывозащитная дверь поддалась, с оглушительным лязгом рухнув на палубу по ту сторону прохода.
Ещё больше мрака и кровавой тьмы. Изнуряющая жара, ещё более ощутимая, чем прежде, ударила нас подобно кулаку. Пульсирующее гудение из соседнего инжинариума было оглушительным. Палуба под ногами дрожала от громоподобной канонады бортовых залпов, а стены сотрясались от вибрационной отдачи. Нефтехимическая вонь смешалась с резким послевкусием недавно разряженных лазерных батарей, поднимавшимся с нижних палуб.
На войне звездолёт был настолько же жестоким полем боя, как и любое другое, но «Ретиарий» снискал себе дурную славу за свою суровость.
Воины в силовой броне, атаковавшие нас из пропитанных испариной теней, были тому доказательством.
Первая кровь досталась Пожирателям Миров.
Облаченные в потрепанную боевую броню, украшенную шипами и заклепками, сыны Ангрона выглядели достойными своего имени. Кровь и грязь пятнали их, придав внешнему виду дополнительной свирепости, в которой тот не нуждался. В их дыхательных решетках пузырилась пена, в воздухе запахло лихорадочным потом. Свирепые, рычащие, безжалостные — я видел животных, напавших на нас из теней, но не людей. Их воинская удаль была устрашающей, даже для нас.
