На первом этапе сближения с «Тармасом» Кхалиб вел корабль медленно и осторожно. Смысла скрывать присутствие «Асирнота» не было. «Тармас» и другие корабли Детей Императора, сколько бы их ни затаилось в системе, уже знали о их прибытии, но ему самому нужно было время, чтобы обнаружить остальные вражеские силы, если это было возможно. Он хотел выяснить, что за ловушку ему приготовили.
Ничего. Только повторяющийся сигнал от вражеского крейсера.
Кхалиб заметил, что Леваннас на него смотрит. Гвардеец Ворона стоял в незаметном месте, у задней стены, чуть ниже и правее пульта. Он не маячил перед глазами, но был виден, когда капитан хотел с ним поговорить.
— Ну? — поинтересовался Кхалиб. — Что ты видишь в этих тенях?
— Уверен, то же, что и вы, капитан. Они ждут, что мы атакуем первыми.
— После чего они ранят нас, вынудят отступить и последуют за нами.
— Да.
«Чего мы и ждали», — подумал он. Отсутствие вражеских атак подтверждало его теорию.
Кхалиб кивнул своим мыслям.
— У нас нет выбора, мы вынуждены участвовать в их игре, — объявил он. — Но мы выйдем из нее победителями. Полный вперед, все орудия к бою. Уничтожим этот вшивый корабль!
Фоновый шум, который складывался из работавших систем «Асирнота», возрос. Их вибрации стали сильнее. Кхалиб чувствовал гнев корабля, как собственный. Его жизнь и жизнь корабля были едины.
Вот что значило быть Железноруким: не просто понимать, как сильна машина, но быть машиной. Когда он находился на борту «Погибели Асирнота», когда определял его курс и действия, граница между ним и кораблем размывалась. Рулевые из других легионов испытывали это слияние, когда подсоединялись к кораблям с помощью мехадендритов. Но в Десятом легионе все воины шли по дороге, которая вела к несгибаемой мощи механики. Машина обладала дисциплинированностью, сосредоточенностью и ясностью, плоти недоступными. «Погибель Асирнота» служил продолжением его воли, умножителем его силы. Его правой рукой, сокрушающей врагов. А он и все легионеры на борту платили за дары машины тем, что отождествлялись с ней все больше и больше.
Феррус Манус показал им этот путь. Ему не хватило времени завершить его — но он не умер, не мог умереть! — и их долгом было удвоить рвение и завершить паломничество. Теперь твердость машины была нужна им как никогда.
Круакс, стоявший в стратегиуме на несколько шагов позади Кхалиба, произнес:
— И теперь, как и планировалось, мы ударим, а потом бросимся в бегство.
