Я встала рядом, упёрлась локтями в стойку и, без интереса наблюдая, как Владимир постоянно переспрашивает, прислушалась к словам песни. Цветава пела о любви. Я закрыла глаза, и перед внутренним взором возникло лицо Пересвета. Тьфу ты! Чего вдруг про него вспомнила?
Потом…
– Ты почему к третьему столику не подходишь? – Владимир положил мобильник на стол и хмуро посмотрел на меня, выводя из задумчивости.
– А у меня за первым добрые люди медовухи хотят, – выпалила я, соображая, кто там за третьим. Нельзя отвлекаться на работе… наверное…
Владимир поморщился. Он знал, что именно эти ЗГ питают страсть к медовухе его, Владимира, собственноручного изготовления. А срок разрешения на её продажу истёк седмицу назад. Теперь харчевня формально не имеет права продавать сей хмельной напиток. Но погреб-то полон. Да и терзает хозяина сама мысль о возможной потере прибыли. Странно, почему он до сих пор не обновил разрешение? Проблемы какие-то с чиновником из соответствующего учреждения?
– А ты им пиво предлагала? – без особой надежды вопросил Владимир.
– Не пьют они пиво, – безапелляционно отрезала я. Знала, что говорю. Добролюбовы люди как-никак любимые клиенты.
Хозяин другого и не ждал, просто не мог не спросить. Он мрачно протянул мне ключи от погреба, где покоилась запретная медовуха, видимо, успокаивая себя тем, что в праздничную ночь никакая проверка в харчевню не заявится. А если и нагрянет, то лишь для того, чтобы испить той самой медовухи.
Я тоже так считала. Взяла связку ключей и повернулась, чтобы уйти.
– Только для них. Для остальных – кончилась.
Спускаясь по винтовой лестнице в погреб, я думала, что смысла указание не имеет. Что значит выставить только на один стол? Другие увидят – тоже захотят. Медовуху завсегдатаи любят. А если и до наказания дело дойдёт, то Владимира и за один жбан оштрафуют. Впрочем, ему видней. Возможно, он ЗГ угощать собрался, а не продавать. На угощение разрешение не требуется.
Подвал дышал холодом. Всегда, когда я проходила здесь, трогала округлые камни, из которых строители древности складывали эти стены. Мне чудилось, они источают вечность. Под землёй в центре Великограда сохранилась истинная старина. Хотя наверху многие древние здания погибли в бомбёжках последней войны. Мы по истории проходили.
Я захватила четвертную бутыль, но, будучи привычной к аппетитам ЗГ, понимала, что придётся идти ещё. Их всё-таки пять человек.
Наверху народу ещё прибавилось, а казалось уже некуда. Ближе к полуночи подошли Радмилка, Златка и ещё две девчонки с лекарского отделения. Златкины подружки.
