— Вызовем Всеведающего и спросим. Мы же в инферно, я смогу — Джаф снова влез со своими советами.
— Уверен?
— Думаю да. Заодно и спросим как покинуть пределы этого плана. Телепорты не работают.
— Ну, приступай что ли.
— Расступитесь и не подходите — это уже Джаф — Мардук ты тоже свинти подальше, шагов на десять от меня никого быть не должно.
Несколько шагов вперед, что бы отойти подальше от прибитой к земле демонессы, и Джаф начинает творить свою магию
На земле, загораются несколько огоньков, и неторопливо ползут, словно тараканы, вычерчивая пылающие узоры. Проходит минута, в течении которой Джаф читает какие-то заклинания, и перед нами на земле, пылает огненная гексаграмма, разрисованная сложными рунами или иероглифами.
Воздух вибрирует, словно звенит натянутая струна, нарастает неслышный но ощутимый рокот, и вдруг из гексаграммы, вверх, ударяет серебристый луч света, расплескиваясь внутри печати, и образуя лужицу, похожую на расплавленный свинец или ртуть, или же, на сгустившийся свет… В общем что-то непонятное.
Печать моргнула несколько раз, и погасла, лужа света выплеснулась наружу, растекшись небольшим озерцом, едва не замочив мне ноги.
— Никому не приближаться. Не прикасаться к жидкости.
— Что это такое? — я мысленно тереблю Джафа за рукав.
— Это озеро знаний.
— Как знания могут быть озером?
— В инферно все может быть. Твердый свет, соленый цвет, синий звук… Это вот, жидкая информация. В каждой капле столько знания как… Ну не знаю, в винте на терабайт или около того, я не знаю, как привести к понятным тебе меркам, но прикасаться к этому опасно. Мозг может не выдержать такого количества информации и просто взорваться к чертям.
— Понятно, а где твой Всеведающий?
— Идет к нам.
Озеро покрылось мелкой рябью, и из «воды», высунулась огромная голова, размером с микроавтобус.
Я ожидал увидеть мудрого старца, или еще что то в этом роде, но голова принадлежала, вроде как, рыбе. Да. Всеведающий, был похож на огромного сома, с пастью, в которую можно было вогнать машину. На башке россыпью, без какой-либо системы имелись десятка три разных глаз — больших и маленьких, похожих на человеческие, и фасеточных как у стрекозы, и десятка два разнообразных усов, и по длине, и по цвету, некоторые вообще были призрачными, полупрозрачными. Вся эта радость шевелилась, и производила не самое приятное впечтление. Глаза вращались во все стороны, абсолютно независимо, и казалось он смотрел одновременно на всех.
