— одумаются и хлопнут по рукам (чего им воевать, родные души все же, семейное окружение им этого не простит), и тогда молотить немцев будет неудобно. Но не тут-то было — чем дальше, тем больше пахло мировой бойней.
Нервничать пришлось недолго — во второй половине августа семеновский полк был погружен в эшелон и отправлен на запад. Маршрут движения был известен только до Тулы, там надлежало получить приказ, куда следовать дальше.
Тулу эшелон проскочил не останавливаясь — казакам в городе оружейников нечего было делать — и через сутки прибыл в Белокаменную. Стояла середина сентября — золотая пора.
В Москве эшелон остановился ранним туманным утром у запасного перрона, наспех сколоченного из толстых досок. Дома сытой купеческой столицы показались казакам серыми, угрюмыми, чужими — от той приподнятости, о которой впоследствии с таким воодушевлением написал Семенов, не осталось и следа. Казаки, почувствовав себя в Москве чужими, невольно оробели: ловкие, сильные, бесстрашные в тайге, в степи, в песках, в горах, здесь, среди равнодушных каменных домов, они ощущали себя неуверенно, втягивали головы в плечи и немо, одними только глазами спрашивали друг у друга, куда же их завезли?
Семенов выяснил, что стоять в Москве они будут три дня, казаков можно будет повозить по Белокаменной — пусть полюбуются добротными домами, колокольнями, соборами, поглазеют на темную холодную реку, над которой нависли зубчатые стены Кремля, в Китай-городе поедят горячих блинов с икрой и покатаются на трамвае. По распоряжению властей московские трамваи будут возить казаков бесплатно. С шести часов утра до двенадцати ночи.
Получив эти сведения, Семенов подкрутил усы и вернулся из штабного вагона к своим казакам довольный:
— Ну что, мужики, тряхнем стариной, прокатимся по семи холмам, а? С одной горки на другую, а?
Казаки насупились:
— По каким таким семи холмам, ваше благородие?
— Это так говорят... Тут так принято. Москва стоит на семи холмах. А с холма на холм ездит трамвай.
Казаки насупились еще больше.
— Что такое трамвай?
— Ну-у... — Семенов задумался, он сам не мог толком объяснить, что такое трамвай. — Это такая дура, которая ездит на железных колесах по железным рельсам.
— Вагон, что ли? На каком мы сюда приехали?
— Вагон, вагон. Только размером поменьше и скорость такую, как на железной дороге, не развивает.
— He-а, господин сотник, не поедем мы в город.
— Вагон мы уже видели, на зуб пробовали... Лошади его боятся.
