И лишь от редких полуторок и «фордов», от немыслимого рева их моторов разбегается все живое, и даже горный орел или беркут, что, распластав свои крылья, величаво парит над безлюдным пространством, и тот, набирая высоту, уйдет в поднебесье.
Велик ты, человек, если такое происходит даже в пустыне!
Якушев уже с полчаса нес нивелирный ящик, временами останавливаясь, чтобы протереть глаза от липкого пота. Дыхание становилось тяжелым, плечи и виски ломило, по лицу ручьями растекался пот. Усталость не сразу их стала одолевать. Сначала они все трое вели непрерывный разговор, и даже всплески смеха вплетались в него, но силы постепенно угасали, и теперь все трое шагали значительно медленнее. А солнце жгло с такой неимоверной силой, что нечем было дышать. Они уже съели почти весь запас продовольствия, захваченный с собой в дорогу, последовав совету Нефедова, который не слишком весело предложил: «Чтобы на бодрый солдатский шаг перейти, как рекомендовало высокое начальство, надо махан с хлебом истребить полностью. Тогда и дорога покажется короче». Но махан с хлебом были истреблены, а сил не прибавилось, и дорога короче не стала. По-прежнему со всех четырех сторон открывалась, насколько хватает глаз, пустыня, лишенная до самого горизонта даже единого признака жилья. Олег Лукьянченко воскликнул, выражая сомнение, которое уже захлестывало всех:
— Ребята, мы ведь не в ту сторону поперлись.
Все трое мгновенно остановились.
— Как это не в ту сторону? — сурово переспросил Нефедов. — Чего ты, мил друг, мелешь? Нытик ты и паникер, вот кто.
Однако на Олега эти слова не подействовали, и он упрямо и даже со злостью в голосе повторил:
— Да, не в ту сторону идем, не туда, куда надо.
— Так вот же карта! — взъярился вдруг Нефедов. — Зачем ты паникуешь. Я же время от времени наш путь по карманному компасу сверяю.
— А плевать я хотел на твой компас, — плаксиво воскликнул Олег. — Мы уже больше двух часов по такому свирепому пеклу идем, а где Яндыки? Тут до самого горизонта все видать. Шли бы мы правильно, уже давно кибитки бы замаячили. Венька, или неверно я говорю? — вдруг обратился он к одному только Якушеву. — Ну скажи, чего ты отмалчиваешься?
— Не ругай его, Серега, — после длительной паузы обратился Якушев к Нефедову. — Кажется, он прав. Мы действительно давно сбились с пути и чапаем по бездорожью. Раньше хоть какой-то след от проселочной дороги был виден, а теперь и он исчез. Взгляни получше на землю.
