— Ш-ш-ш, Сонь, перестань. В душу лезть не буду, но одну не оставлю, извини, — и столько решимости звучало в его голосе, что я поняла: сопротивляться бесполезно. — Давай просто помолчим вместе, мм?
Психолог недоделанный. Никуда не девшаяся грусть растворила тлеющее раздражение, я подавила вздох и расслабилась. Не пристает, и ладно, а с ним теплее, тут, под лестницей, сквозняки гуляли будь здоров, на улице минус десять и легкий снежок. Когда надо, Верден становился просто душкой, и я иногда поражалась, как точно он угадывал моменты. Вот сейчас мне совершенно не хотелось показывать колючки, и было, честно говоря, параллельно на его присутствие. Обнимал, согревал, и хорошо. Уютно, тепло и ненапряжно.
— Скучаешь? — раздался через некоторое время его тихий голос, и я как-то сразу поняла, что он о родителях. — У тебя аура синющая, — счел нужным пояснить Верден и осторожно убрал мне за ухо короткую прядь.
Ну да, когда грустим, синеем. Я молча кивнула, не вдаваясь в подробности. Если видит, чего говорить.
— Мои развелись несколько лет назад, мама в Ригу уехала, папа здесь остался, — продолжил Верден, и я немедленно удивилась, чего это его на откровенности потянуло. — У него свой эзотерический салон, он не захотел бросать. А маме надоело.
— Батя знает про институт? — после небольшой паузы все же спросила я.
Любопытство пересилило упрямое желание не показывать интереса, тем более что альбинос сам начал рассказывать о себе.
— Ни сном ни духом, — послышался вздох. — Он думает, я в другой город уехал, сразу как мама ушла. Обиделся за развод. Раз в год шлю ему письма, типа у меня все хорошо, учусь, работаю, хотя оба живем в Питере.
— Он же ясновидящий у тебя. — Я вспомнила, как Николаич говорил про Вердена. — Неужели не может посмотреть, что на самом деле с сыном?
— На родственниках и близких людях это плохо работает, — хмыкнул Тим.
Мы снова помолчали, и неожиданно я обратила внимание, что грусти как не бывало. Очнулась от рассеянных раздумий и тут уловила странное ощущение, будто кто по коже невидимым перышком водит. Знакомое очень ощущение. Раздражение зашевелилось маленьким злобным гоблином, я резко выдохнула и повернулась к Вердену, уперев руки в бока.
— На хрена?! — рявкнула, крайне недовольная его вмешательством в мои эмоции — ушлый вампир недоделанный под шумок убрал то, что мне мешало нормально веселиться.
Ну да, сам себе не исправишь, я же не могла посмотреть со стороны и увидеть собственную ауру. До этого еще как до Америки пешком, освоение астрального тела вообще спецкурсом на последнем году шло и только для тех, кто осилит.
