Он запускает другую. Потом третью. Каменщик кладёт стену, строит больницу. А вот и самосвал, тот самый.
Кирпичи валятся грудой из кузова и придавливают тополёк…
А потом опять шоссе, столбы, кузов грузовика. Брезент стоит на ветру, как парус. Летит зерно. Зёрна целенькие, тугие, лежат на бетоне, в пыли, прямо под колёсами автобуса. Это потерянный, загубленный хлеб. Хлеб, который никогда не испекут. Пусть со стыда сгорит тот шофёр!..
А где, где ненавистные кадры, которые Пышта хочет поскорей вырезать? Он уже и ножницы приготовил. Как вдруг случайно взглянул в окно и увидал: идёт Женя, под мышкой Пыштин сапог. Скорей, скорей, не глядя на кадры, Пышта докручивает плёнку до конца, заклеивает кончик, суёт всё под скамью.
Успел!
Женя отпирает дверь и влезает в автобус.
Пышта сидит смирнёхонько, дует на вымазанный йодом палец.
— Уедем только вечером, — сообщает Женя. — Получай свой сапог. Починил.
— Спасибо! — Пышта так вежлив, голос у него такой нежный, что Женя с подозрением осматривается вокруг.
Всюду порядок.
— Ничего не натворил?
— Палец занозил, — смиренно отвечает Пышта. — Уже вынул занозу.
— Надевай сапоги и отправляйся гулять. Детям нужен свежий воздух, — распоряжается Женя. — Обедать будем через час. Понятно?
— Понятно! — Пышта отправляется гулять.
А Жене кажется, что железная коробка слишком торчит из-под скамьи. Он заглядывает в неё: у всех катушек хвостики залеплены прочно. Всё в порядке.
И не знает Женя того, что ещё час назад тут были прилеплены совсем другие хвостики, в которых начала плёнок. А Пышта их перемотал, и тут очутились концы. Но и сам Пышта об этом не догадывается.
Пышта просыпается.
Нет, ещё не утро, ещё вечер. Что в автобусе? Фёдор поёт что-то незнакомое:
— Сегодня ты-ы-ы, а завтра я-а-а-а…
— Наоборот! — перебивает Владик. — Завтра Женя, послезавтра я.
Фёдор поёт совсем нескладно:
— Сегодня я-а-а, а завтра ты-ы-ы, а послезавтра о-о-он…
— Мальчики, перестаньте дурачиться, ведь мы решаем серьёзный вопрос!..
Это — Майка. Оказывается, они решают вопрос.
— Хорошо, Маечка. Вот точное расписание. Приклеиваю его к стеклу. Тут ясно написано: в воскресенье я, Фёдор, дежурный по Пыште. В понедельник Женя дежурный по Пыште, во вторник Владик…
«По мне? Дежурный? Бывает дежурный по железнодорожной станции, бывает дежурный по классу, и по живому уголку в школе, и по столовой, но чтоб по Пыште?..»
Пышта извертелся под одеялом.
— Ну вот и договорились… — Это голос Владика. — Кто по Пыште дежурит, тот в этот день с ним занимается уроками и воспитывает его.
