Все это вдруг стало немаловажным.
- Здравствуй, брат, - сказал Трофим, протягивая руку.
- Здравствуй, Трофим, - ответил Петр Терентьевич и пожал ему руку.
Трофим, оглядев брата и вытерев платком вспотевшую шею, сказал:
- Никак дождь будет? Парит.
- Вчера тоже парило, а дождя не было, - поддержал разговор Петр Терентьевич.
Трофим снова посмотрел на брата, потом перевел глаза на родительский дом и, вздохнув, сказал:
- Стоит, как стоял.
- А что ему сделается?
- И нижние венцы не подопрели?
- Да нет, малость тронулись... Седьмой десяток как-никак дюжат.
- Седьмой! - снова вздохнув, сказал Трофим. - Давно стоит дом.
Опять помолчали. Опять поглядели друг на друга. Петр Терентьевич, пряча волнение, решил прикрыть его шуткой:
- Если, Трофим, у тебя больше неотложных вопросов нет, то проходи в избу.
- Да я ведь не один. - Трофим оглянулся на "Волгу". - Познакомься, указал он на вышедшего из машины и стоящего поодаль толстячка лет сорока. Это мистер Тейнер, о котором я писал.
- Вдвоем-то, как бы сказать, сподручнее ездить. Милости прошу, обратился Бахрушин к Тейнеру, слегка наклонив голову. - Переведи, Трофим, мистеру, что я его приглашаю тоже...
- Я слышу, я слышу и благодарю вас, господин Бахрушин Петр Терентьевич, - отозвался по-русски Тейнер. - Ваш брат в России не был больше, чем я. И мне теперь многое из вашей жизни приходится переводить русскому Трофиму.
Тейнер непринужденно подошел к Петру Терентьевичу и запросто поздоровался с ним.
- Значит, и я и моя жена зря по двадцать английских слов выучили, сказал смеясь Бахрушин. - Но, чтобы не пропадать им полностью, камин в дом, мистер Тейнер, камин.
Тейнер подпрыгнул, звонко расхохотался и, аплодируя, крикнул:
- Браво, дорогой Петр Терентьевич! Гип-гип ура!
В ответ на это послышался одобрительный смех из соседских окон.
- Вот видите! - воскликнул Тейнер. - Я всегда говорил, что на этом уровне люди договариваются скорее.
Полное улыбающееся лицо Тейнера с бровями в виде двух рыжеватых точек светилось. Зеленоватые зоркие глаза излучали веселье. Хохолок на его лысине и тот обнадеживающе приятно дорисовывал портрет невысокого жизнерадостного человека, заряженного безудержным весельем.
Петр Терентьевич вежливо улыбнулся и спросил, как быть с машиной.
- Она будет ждать, сколько необходимо ждать.
- В таком случае прошу быть гостями. - Петр Терентьевич открыл калитку, затем сказал шоферу: - Свернул бы ты, парень, в холодок, под тополя, а то изжаришься на обочине...
