– Эти шесть стерехов, – выложил я мысли, – остатки экипажа их погибшего корабля. Остальные погибли вместе с кораблем. Стерехи думают вернуться домой, на свой уровень, к женам и детям, к себе подобным. По крайней мере, трое из них думали. Трое других не торопились. На этой почве произошла ссора – разный взгляд на одну и ту же проблему. В результате – разделение на две группы. Одна группа решила возвращаться. Как им вернуться? Вернуться при этом они могут только через тоннель перехода ктархов. Для этого требуется попасть в ущелье ктархов. Они и попытались. И были убиты снайперами разведки погранотряда. Трое других пожелали остаться, сохраняя надежду, что за ними вернутся другие стерехи. Может быть, разделение произошло даже без спора, без ссоры. Трое отправили троих, чтобы те добрались благополучно, и сообщили своим собратьям, что здесь еще есть стерехи, для которых мы, люди, аборигены, такие же, как Пятница для Робинзона Крузо.
Меня поддержал мой шлем:
– Я думаю, что ты мыслишь правильно, хотя мне трудно понять, какое отношение имеет день недели к имени человека. Но это и не важно. Впечатление у меня сложилось такое, что ты хорошо знаешь стерехов, их характер и привычки, их психологию, хотя я ничего о них тебе еще не рассказывал, кроме нескольких малозначительных деталей. И потому я допускаю, что ты в прошлой жизни был стерехом, и где-то на уровне подсознания сохранил остатки былых понятий о себе самом.
Майор Медведь, кажется, хорошо слышал, что сказал мне мой квантовый киберкомпьютер. Но на последнее предположение внимания не обратил. Или просто вдаваться в чуждые ему философские мировоззренческие материи не пожелал. Майор жил настоящим, а не прошлым. А в настоящем шлем подтвердил мое только что высказанное предположение. Подтвердил авторитетно. Медведь вообще относился, как я уже заметил, к шлемам с большим пиететом, и принимал все сказанное ими за стопроцентную истину, хотя меня смущала даже в названии шлема приставка «кибер». Насколько я помнил, кибер – это биологический робот. Но в этом случае квантовый компьютер, который одновременно является биороботом может быть создан в двух вариантах. В первом варианте, его создавали на основе совмещения биологического материала и квантовых технологий в качестве помощника разумного существа. То есть, создавали, по сути дела, как живой организм, только с возможностью, видимо, подпитываться какими-то определенными зарядами вместо обычной пищи. И вместо конечностей он использовал, как инструмент, только мысль. Причем использовал толково, и даже лучше, чем люди часто используют свои руки и ноги. Тогда, как любое живое существо, несмотря на непревзойденные способности к математическому счету, переведенному на уровень логики, шлем может и ошибаться. При втором варианте, квантовый киберкомпьютер – просто чудо техники, с тем же применением, именно, только с частичным применением, биотехнологий. Но в целом это только машина. А приставку «кибер» носит только потому, что умеет общаться на уровне разумных существ. В этом случае на ошибку рассчитывать не приходится, потому что машины ошибаются только при повреждениях, а мой шлем повреждений не имел. Сам я склонялся к первому варианту потому, что заметил уже у шлема способность к сочувствию, как случилось с полковником Сорабакиным. Но, возможно, развитые и высокие технологии ктархов смогли смоделировать и эту способность. Смоделировать, оцифровать, и заложить в программу квантового киберкомпьютера. Ответ на этот вопрос мне мог дать только адмирал Гжнан, сын Амороссэ или сам шлем, если у него нет причин что-то от меня скрывать. И я, может быть, даже проявив человеческую бестактность, напрямую мысленно спросил об этом свой шлем. Он задумался ненадолго. Видимо, просчитывал какие-то свои обычные варианты – к чему может привести мое знание, и какие может иметь последствия для него самого, квантового киберкомпьютера, то есть, и для дела, которое мы вместе с ним делаем. Но, видимо, шлем опять прочитал мои мысли, и нашел их разумными и достойными ответа. И посчитал, что мое знание пойдет общему делу на пользу. И ответил достаточно подробно:
