Спустя время стало заметно, что его отношение меняется. Муж сделался более сосредоточенным и задумчивым. Теперь когда он смотрел на меня, в зеленых глазах мелькало иное, непонятное пока выражение. Я ощущала, как раздражает и задевает его моя холодность. Реналь стал отлучаться по вечерам из дома и пропадал порой всю ночь, вызывая у меня приступы радости оттого, что могла свободно и беспрепятственно отправиться в лес. Еще я подозревала, что ночи свои он проводит с другими женщинами, что также несказанно радовало.
Реналь
Растянувшись поверх шелковых красных простыней, я лениво обводил рукой полушария нежной груди Луизы.
– Мой страстный Реналь, я каждый раз жду наших встреч с нетерпением. Почему ты столь редко навещаешь меня, отчего в отношении твоем проскальзывает холодность?
– Луиза, тебе что-то не нравится?
– Я хочу понять, Реналь, отчего ты охладеваешь ко мне? В твоей жизни появилась другая женщина?
– Прекрати, Луиза! – резко оборвал я, поднимаясь и начиная натягивать одежду.
– Нет, не уходи, – обхватила она меня руками, – останься до утра.
– Луиза, ты забываешься. У меня есть жена, и я обязан соблюдать хотя бы видимость приличий. Не могу же я проводить здесь каждую ночь.
– Твоей жене нет дела до тебя, ты сам говорил.
– Тебе лучше помолчать, Луиза.
– Почему? Ее отношение задевает тебя, Реналь. Почему ты так плотно сжимаешь губы, едва речь заходит о ней, почему взгляд твой меняется? Она ведь не могла привлечь тебя своей холодностью?
– Ты слишком много болтаешь.
– Да она просто невероятно глупа, мой Реналь, что не замечает такого мужчину, как ты, если только…
– Если только что?
– Если только у нее нет любовника.
Я резко выпрямился, сжимая в руке жилет и задержав дыхание на мгновение. О таком я даже не думал. Вдруг Луиза права, и эта недотрога связалась с кем-то за моей спиной.
– Реналь, – раздался неожиданно голос любовницы, старавшейся привлечь мое внимание. – Выкинь мысли о ней из головы. Возможно, она просто шлюха, которая разыгрывает из себя недотрогу. – В тот же миг девушка вскрикнула и прижала ладонь к нежной щеке, на которой отчетливо проявился след от пощечины.
– Не смей больше говорить подобное о моей жене! – Я молча отвернулся и направился к выходу.
