Влияние И. С. Тургенева в этом плане на Г. Исхаки проявляется, в частности в тонко выстроенной «идеализации», относящейся к молодости и красоте, на жизненной, реальной основе, в тесной связи портрета героини с внутренним монологом. Этот прием помогает, в свою очередь, раскрыть внутренний мир Сагадат более полно и глубоко: «Сделав шаг, она, словно узрев нежданного близкого человека, увидела в большом зеркале себя и остолбенела. Вспененные черные волосы так свисали по обеим сторонам, что ее белое тело, казалось еще белее. Ее пышные белые груди еще более оттенили ее и без того черные волосы. Ее руки, зажавшие красную рябину, по полноте, белизне и изяществу, показались красивее их. По гладкости, полноте и ровности, ее шея была не хуже, загорев на солнце, она показалась красивее тех же черных волос, тех же белых грудей» (С. 214).
Чтобы увидеть новизну изображения в портрете Сагадат, сравним ее с портретом Ханифы из романа «Хисаметдин менла»: «Девушка среднего роста, на голове хороший казанский калфак, на ногах сапожки, вышитые тамбуром, волосы, глаза и брови блестящие, черные, лицо лучистое, розовое, носик маленький и красивый» [7. С. 67]. Из этого повествования, из слов-понятий, характеризующих портрет девушки, мы постигаем мысль, которую хотел выразить автор: Ханифа – красивая девушка. Портрет Сагадат тоже дается в авторской речи. Но это не только авторская речь, это еще и видение девушкой самой себя, любование собой, гордость за свою красоту. Портрет героини писатель передает через ее ощущения, и именно этот прием, изменяя прямую авторскую речь, оживляет портрет, и читатель начинает ее представлять. И в других отрывках, в которых описывается красота Сагадат, авторская речь становится мыслью иного персонажа, либо для этого используется описание красоты картин природы. Например, «Габдулла принялся одевать Сагадат. Поскольку на теле были выпуклости, которые следовало скрыть, он надел на нее капот из белого шелка. Чтобы капот не топорщился, он наискосок справа налево опоясал ее красным турецким пояском, поверх тонких белых чулок надел аккуратные белые башмаки… Прежде, чем надеть на голову черный калфак, он поправил ее черные волосы. Налитые словно яблоки щеки еще более порозовели, оживились, ресницы удлинились, она словно стала выше ростом, стала казаться еще стройнее» (С. 168). Основной повествователь – сам автор, но его непосредственно не видно, это видение Сагадат Габдуллой, но в то же время мы чувствуем и присутствие автора. Видение Габдуллы совпадает с авторским. Поэтому писатель эти строки передает предложениями, состоящими из благозвучных слов. От использования в описании портрета красивых эпитетов, подробного описания башмаков, цвета платья, черноты волос, красоты лица веет любовью и обаянием.
