В этой связи, внешнеполитическую стратегию государства пред лагается анализировать, акцентируя внимание на том культур но-мировоззренческом влиянии, которое она оказывает на иных акторов мировой политики. Источником этого влияния является смысл (по А. Адлеру и К. Г. Юнгу) как базисное интегральное образование, детерминирующее содержание и направленность всей жизнедеятельности индивида или социального организма (в том числе государства).
Стратегические смыслы-ценности (суверенитет, справедливость, свобода, коллективизм, вера и т. д.), которые, по мнению автора, конструируют политическую стратегию, представляют детерминирующее содержание и стратегическую направленность развития субъекта стратегирования. Стратегический смысл может представлять модель социально-политического развития, включающую основополагающие принципы, ценности и цели долгосрочного развития, к примеру, модель многополярного мира, основанного на верховенстве международного права.
На сегодняшний день потенциал «мягкого» влияния российской внешнеполитической стратегии использован ограниченно. Трудно не согласиться с мнением С. Караганова, что «Россия обладает удивительно малой привлекательностью для внешнего мира. Уважают ее исключительно как сильного игрока» [6]. Помимо экономической, продовольственной и иной зависимости после распада СССР, Россия до недавнего времени была и реципиентом установок, ценностей и смыслов извне.
Стоит отметить, что в обновленной Концепции внешней политики Российской Федерации (2013 г.) упомянута актуальность развития ресурса «мягкой силы» и перечислены ее инструменты, а именно «возможности гражданского общества, информационно-коммуникационные, гуманитарные и другие альтернативные классической дипломатии методы и технологии» [7]. В качестве модели стратегического развития предложена модель полицентричной системы международных отношений, основанной на международно-правовых принципах неприменения силы. Данные ориентиры поддержаны многими партнерами России в рамках БРИКС, G20 и др. Можно сделать вывод о перспективности целей и об их позитивном стратегическом потенциале.
Тем не менее, сформулировав приемлемую и поддерживаемую мировым общественным мнением структуру будущей системы отношений, разработчики не наполнили документ куль турно-мировоззренческим содержанием. В определенной степени эта брешь заполняется озвученными в декабрьском, 2013 г., Послании Президента Российской Федерации Федеральному собранию ценностными ориентирами во внешнеполитической деятельности «по защите традиционных ценностей и гуманистических взглядов общества» [8]. Тем не менее использования ресурса «мягкой силы» в реализации внешней политики России не ясны.
