.
В свою очередь политики и общественные деятели либерального направления стараются представить «мягкую силу» как набор культурных мероприятий, ведущих к улучшению взаимопонимания и снижения напряженности во всем мире[4].
Соответственно и применение «мягкой силе» было найдено в инструментарии пропаганды или точнее «государственного PR». Поэтому созданные для целей последнего госструктуры, в частности Россотрудничество под руководством К. И. Косачева, и объявлялись основным средством российской «мягкой силы», что не отрицал и сам Косачев[5].
Начиная с 2005 г. этот термин (обычно переводимый как «мягкая сила») фигурирует во многих публицистических и популярных аналитических публикациях. Новый ракурс этой проблематике был задан распространением «турбулентности», возникшей в 2010 г. в Магрибе (Тунис, Египет, Ливия) и захватившей практически весь Ближний Восток, а затем перекинувшийся на Европу (Украина, Босния).
Понятие «мягкой силы» не ускользнуло и от внимания высшего руководства Российской Федерации. В 2009 г. (3 сентября) тогдашний президент России Д. А. Медведев употребил этот термин на совещании, посвященном задачам Россотрудничества. В основном речь шла о культурном и взаимодействии с соотечественниками за рубежом. Этот политик обращается к понятию «мягкой силы» и позднее.
Более подробно об этом говорит в предвыборной статье («Московские новости». 27.02.12) В. В. Путин (на тот момент премьер-министр и кандидат на президентское кресло): «В ходу все чаще и такое понятие, как “мягкая сила” – комплекс инструментов и методов достижения внешнеполитических целей без применения оружия, а за счет информационных и других рычагов воздействия. К сожалению, нередко эти методы используются для взращивания и провоцирования экстремизма, сепаратизма, национализма, манипулирования общественным сознанием, прямого вмешательства во внутреннюю политику суверенных государств». Накануне выборов крупнейшая политическая фигура России дает свое понимание перспективам и возможностям использования «мягкой силы» в политике нашей страны: «Следует четко различать – где свобода слова и нормальная политическая активность, а где задействуются противоправные инструменты “мягкой силы”. Можно только приветствовать цивилизованную работу гуманитарных и благотворительных неправительственных организаций. В том числе выступающих активными критиками действующих властей. Однако активность “псевдо-НПО”, других структур, преследующих при поддержке извне цели дестабилизации обстановки в тех или иных странах, недопустима.
