Уж не собираются ли англичане отказать России в поддержке? Превратить союз с ней в фикцию? Такие мысли приходили в голову старшему артиллеристу «Андрея Первозванного» и другим офицерам. Но вскоре они поняли, что недаром издавна говорят о «коварном Альбионе». Неожиданно в июле 1914 года на Ревельском рейде появилась британская эскадра линейных крейсеров. Ее командующий адмирал Д. Битти на легком крейсере прошел к Петербургу и был принят Николаем II. Это явно походило на демонстрацию союзнических отношений.
Прошло два дня после того, как Битти направился из Ревеля к Петербургу, и Галлер прочитал в вездесущей «Таймс» изложение ультиматума, который Австро-Венгрия собиралась предъявить Сербии. Его принятие означало для небольшой славянской страны потерю суверенитета… Тогда же к Кронштадту проследовали новые визитеры — корабли французского флота сопровождали яхту президента Р. Пуанкаре. Еще одна, но уже на самом высоком уровне демонстрация прочности Антанты! Казалось, Германия должна извлечь урок и остановить свою союзницу Австро-Венгрию, решившую уничтожить Сербию. Но предупреждение Бисмарка об опасности для Германии войны на два фронта было забыто. Кайзер одобрил непримиримую позицию Вены, подталкивая тем самым двуединую монархию к войне.
События следовали одно за другим: 10 (23) июля Австро-Венгрия предъявила ультиматум Сербии, 15 (28) июля начала против нее военные действия. 18 (31) июля в Австро-Венгрии и России началась мобилизации. 19 июля (1 августа) Германия начала мобилизацию и объявила войну России, двумя днями позже — Франции. 22 июля (4 августа) Англия объявила войну Германии… Так началась мировая война[43].
Как и подавляющая часть офицеров армии и флота России, Галлер считал войну с Германией справедливой. Ведь Россия вступилась за Сербию, защищая ее от уничтожения. Германия толкнула на войну Австро-Венгрию, первой объявила войну России. Таким образом, Россия была вынуждена вступить в войну. И он объяснял своим артиллеристам, что пришла пора решить вековой спор. Победа Антанты над Германией и Австро-Венгрией приведет к воссозданию Польши, включенной в Российскую империю на правах автономии, а также к неизбежному разгрому Оттоманской империи и овладению Черноморскими проливами, к воссоединению армянских земель.
Так Галлер понимал цели войны для России. Он был готов отдать жизнь, сражаясь с ее врагами. И в патриотическом тумане ему виделось (или хотелось видеть) некое единение всех сословий империи во имя победы над Центральными державами. Далеко не сразу начало к нему приходить отрезвление, понимание сущности мировой империалистической схватки.
