— А я не хочу спать, и меня он бесит!
Ну давай, еще ножкой топни. Я уставилась на Ксю взглядом «мы никуда не пойдем и точка».
— Меня тоже он бесит, но ничего, я же живу, — хмыкнула я, имея ввиду Коршуна.
— Взаимно, — промычали мне с дивана, смотрите-ка, понял гад. — Ксю это плохая идея, — он присел и посмотрел на меня. Стоп, на меня? Я не стала отводить глаз. Его темно-карие с оранжевой радужкой глаза блестели от алкоголя, но мне кажется, что не так он и пьян как выглядит на самом деле.
— Ну хорош уже, — простонала Ксю. — Что вы такие вредные?
— Мы не вредные, а разумные, — я стала убирать со столика посуду. — Мне просто стремно идти через лес ночью, — я вспомнила тень и огоньки глаз в темноте и поежилась.
— Я уже миллион раз так делала, — подруга не унималась. — Женечкааааааа… — она повернулась к Коршуну и состроила жалобную гримасу.
— Ну, Ксюш… — Женя вздохнул
— Ну я так хочу чтобы он увидел, одним глазком, — строит сладкий голосок.
— Он спит уже наверное, — молодец, так держать, Жень, не сдавайся.
Я копошилась на кухне, намывая стаканы и тарелки, надеясь на благоразумность Коршуна.
— Нет, не спит, вот смотри, — Ксю наверное показывает ему телефон со своей перепиской. — Он нас ждет!
Женин вздох. Нет, не смей сдаваться! И тут я слышу его «Ну ладно, только ненадолго».
— Вы что больные? — я влетаю в гостиную, где они уже начинают одеваться.
— Боброва, да уймись ты, хочешь, сиди тут, — Ксю показала мне язык.
— Ну нет, я тебя одну с этим не пущу, — что-то мне это все ой как не нравится. — Жень, ну подумай башкой, что вы делаете? — я пыталась заглянуть парню в лицо, но тот упорно отворачивался.
— Ксю хочет, ну почему бы нет, — развел руками.
— Извините, а лес ночью вас не пугает? — я хватаю свою кофту.
— Не визжи ты так, люди спят, — кивнул на Светку с Егором Коршун.
Ксю уже была в прихожей, я слышала ее маты по поводу снега, зимы и всего подобного. Похоже наша прогулка отменяется. Я быстро натянула свою кофту и со сладкой улыбочкой вышла в прихожую.
— Ну что?
— Что что… шапка мокрая, — недовольное бурчание.
— Может, не пойдем?
— Нет, у меня есть еще капюшон!
Вот больная, ей богу! Я вздохнула и потянулась за своим белым пуховиком. К нам вышел Женя, схватил свою кожанку, встряхнул и надел.
— Что, мокренько? — ехидно поинтересовалась я.
— Ты когда выпьешь, такая говорливая становишься, — он скривился.
Ну да, он прав. Что есть — того не отнять. Я наглею, будучи выпившей. Пока мы с Женей обменивались любезностями, Ксю уже успела обуться и открыть дверь.
