Характерной особенностью современного постнеклассического взгляда на место человека в познавательной ситуации выступает четкое признание органической необходимости риска принятия им решений, связанной с этим ответственности. Этот факт, явившийся существенным моментом становления современных представлений о науке, обусловил отказ от образа некоего универсального монологического теоретического разума. Напомним, что именно в этом стремлении застраховать себя от риска и ответственности, переложить последнюю на авторитет заданных норм и критериев, уклониться от «поступка» усматривал в свое время основной порок «теоретизма» М. М. Бахтин [3]. С этой точкой зрения перекликается точка зрения В. С. Швырева [27], который отказ от идеи единого трансцендентального сознания, признание необходимости сосуществования различных взаимодействующих познавательных позиций, которые нельзя приводить к некоему общему монологистскому знаменателю, рассматривает как существенный сдвиг в понимании человеческого субъективного фактора в современном образе науки.
Плюрализм истин в социогуманитарном познании. Процесс достижения истины, в особенности в постнеклассическом социогуманитарном познании, предполагает сопоставление и соревнование идей, научных дискуссий, анализ соотношения идеологических и научно-теоретических форм отражения социальной реальности, выяснение социально-практических и мировоззренческих предпосылок теоретических построений. Из относительности истины, исходящей из тезиса о социокультурной детерминации и о ее ценностной нагруженности, который усиленно подчеркивается в современной философии науки, следует плюрализм мнений, суждений и т. п. Не случайно один из создателей квантовой механики М. Борн писал: «Я убежден, что такие идеи, как абсолютная “определенность, абсолютная точность, конечная и неизменная истина и тому подобное, являются призраками, которые должны быть изгнаны из науки… ибо вера в то, что существует только одна истина и что кто-то обладает ею, представляется мне корнем всех бедствий человечества”» [4; с. 125]. Решительную борьбу с монизмом истины Борн считал важной задачей науки. И. Лакатос, развивая теорию исследовательских программ, считал, что ученый не должен соглашаться с тем, что исследовательская программа превращается в некое воплощение научной строгости, претендующая на роль всезнающего арбитра, определяющего, что можно, что нельзя считать доказательством. «На такой позиции стоит Кун: то, что он называет нормальной наукой, на самом деле – исследовательская программа, захватившая монополию», – добавлял он [15].
