— Есть маляр! — закричал он обрадованно. — Честное пионерское, есть! Толковый паренёк. Настоящий мастер.
Через десять минут Митя с деловым и сосредоточенным видом придирчиво оглядывал изолятор. Постучав по стенкам, шаркнув несколько раз метлой по потолку, отколупнув с подоконника краску, он сказал:
— Справлюсь за день. Но нужен один подсобник на чёрную работу. — И, лукаво улыбнувшись, он назвал имя Сеньки Горохова. — Только прикажите, Андрей Петрович, чтобы Сенька слушал меня беспрекословно.
Завхоз оказался запасливым хозяином. В его кладовой удалось обнаружить две килограммовые банки зелёной масляной краски, около двадцати коробок сухих белил, литр сиккатива и даже несколько четвертушек отличного тихвинского живичного скипидара.
Митя внимательно проверил качество материала. Пять коробок сухого пигмента забраковал — дата выпуска была двухгодичной давности, — а к остальному отнёсся весьма снисходительно и сразу же отдал распоряжение своему подручному:
— Значит, так, Сеня. Пока я буду приготовлять тут краску, ты натаскаешь в ведре с дровяного склада опилок и густо засыплешь площадь пола всего объекта, затем оботрёшь сыроватой тряпкой стены, окна и подоконники. Ясно?
— Ясно, — повторил Сенька и мрачно прибавил: — Зашьёшься ты, мазила, с этим делом. Ну уж ладно, я помогу, раз меня сам Андрей Петрович просил. Я не гордый. Вот так, понимаешь!
И, взяв ведро, он отправился за опилками. Но на каждом шагу останавливался и объяснял всем встречным ребятам, что он получил от самого начальника лагеря специальное, особое задание, чтобы выручить Митьку-мазилу, который без него, Горохова, зашьётся, а тогда будут такие неприятности всему руководству, что, может быть, даже лагерь закроют. Вот какое дело!
Между тем у Мити работа уже кипела. Растворив в скипидаре сухие белила и добавив к ним килограмм светло-зелёной краски и полтюбика «парижской сажи», Митя получил приятную салатного тона краску. Тщательно размешав всё это в жестяном ведёрке, он закрыл его плотно газетой и отставил в сторону. Пол густо засыпали опилками. Теперь, первым долгом, предстояло промыть потолок тёплой мыльной водой. Тут уж пришлось подмастерью Сеньке Горохову не раз прогуляться на кухню за кипяточком. Наконец потолок был промыт, как говорится, на совесть. Стены, окна и подоконники протёрли мокрыми тряпками, и, пока всё это сохло, друзья получили возможность пообедать. После обеда Сенька решил было «смыться», жалуясь на «смертельную усталость, боль в ногах и пояснице». Он требовал законного послеобеденного отдыха. Но Митя был непреклонен и пристыдил Сеньку.
