Современные яды: Дозы, действие, последствия | страница 24



Прекрасный пример секвестрации – таинственная смерть Наполеона Бонапарта в 1821 г. В своем завещании он пишет: «Я умираю преждевременно, убитый английской олигархией и ее палачом; английский народ не замедлит отомстить за меня». Эта фраза наводила на мысль, что великий полководец был отравлен. К счастью, слуги сохранили локоны его волос, и когда их проверили на содержание мышьяка, выяснилось, что оно в 100 раз превышает норму. Возможно, причина его смерти была не в этом, однако химический анализ дал неопровержимые доказательства того, что в последний период своей жизни Наполеон действительно подвергался воздействию мышьяка.

Кстати, в истории Наполеона обнаружился неожиданный поворот: современные исследования показали, что, вероятно, он умер все же не от отравления мышьяком. Ученые считают, что причиной его смерти был рак желудка и язвенная болезнь. Интересно, что на обоях в доме на острове Святой Елены, где жил Наполеон в изгнании, имелся зеленый рисунок. В те времена зеленую краску для обоев делали из арсенита меди. При увлажнении (которое было весьма вероятно, так как на острове сыро) и под воздействием плесени эта соль мышьяковистой кислоты способна превращаться в газ триметиларсин. Скорее всего, именно этот газ, а не яд убийцы, был источником мышьяка, найденного в волосах Наполеона.

Накапливающиеся в тканях в результате секвестрации вещества могут оставаться в них на протяжении всей жизни, выводиться из организма в инертной форме (как мышьяк в волосах Наполеона) или возвращаться обратно в кровь. Вне зависимости от способа перемещения веществ в организме и уровня их токсичности, все они подчиняются одним и тем же правилам диффузии и путешествуют к своим тканям-мишеням в соответствии с этими правилами.

Глава 5

Защита организма

Если бы открылось свободное пространство, о, как бы он полетел! – он бы так полетел, что вскоре ты, наверное, услышал бы великолепные удары его кулака в твою дверь. Но вместо этого, погруженный в неустанные – и такие напрасные! – труды, он все еще протискивается сквозь парадные залы самого внутреннего из дворцов, – и никогда ему их не преодолеть, а если бы ему это и удалось, то ничего еще не было бы достигнуто, потому что пришлось бы пробиваться вниз по лестницам, а если бы ему и это удалось, то и тогда ничего еще не было бы достигнуто, потому что пришлось бы еще пересекать дворы, а после дворов – второй, внешний дворец, и снова – лестницы и дворы, и снова – еще один – внешний дворец, и так далее в течение тысячелетий; а если бы он выбрался, наконец, за самые последние ворота – но никогда, никогда не может это произойти! – перед ним еще лежала бы вся столица – центр земли, до отказа заполненный стекающими туда со всех сторон осадками.