Она ничего такая была, симпатичная брюнетка, но слишком предсказуема, боролась за правое дело, каковых было много в газетных статьях. Она также пользовалась репутацией высококультурной барышни, что отбило всякое желание пойти дальше. Она рассказывала ему тогда со слезами на глазах, как ходила на оперу «Травиата», и что у певицы был такой хрупкий голос, из-за чего смерть ее героини с самого начала была неминуемой. Она была не в его вкусе, но он знал, как такие устроены, потому что они были все одинаковые. «Cosi fan tutti!» — «Так поступают все!».
Он догнал ее будто случайно в лифте. Они спустили вместе на подземный паркинг.
— Есть люди, — сказал он ей, — которым не ведомы страсти трагедии, это — мишень для правосудия. Они барахтаются, оправдываются, врут, приспосабливаются. Все не могут быть героями, которые сражаются с мировым злом, музыкантами, которые способны проникнуть в глубь зла, судьями, адвокатами, врачами, которым удается исправить зло. Все не могут быть монашками, святыми отцами, солдатами, которые приносят себя в жертву мировому злу.
Он почувствовал, что она раздражена и не сдастся.
— Эта женщина — животное, — сказала она, наконец. — Такая чистая внешность, вся жизнь по распорядку, а за всем этим — коварный ум, который придумывает, организует, приводит в исполнение ужасающие вещи.
Они стояли на большой парковке дворца правосудия, он навсегда запомнит, на 4 уровне, стены синего цвета. Желтый глухой свет ламп и фоновая музыка вырвали их из реальности. Он чувствовал, что она искренне тронута, и, возможно, готова в порыве благородных чувств спасти обоих подсудимых. Поставить Джеффа и Кэти, и даже скорее Джеффа, чем Кэти, в один ряд с бедными афганскими детьми и чеченскими вдовами. Он представлял, как дрожит она от обиды за чеченских женщин, плачет над судьбой Травиаты, или наоборот, тронута Травиатой, и рыдает над судьбой чеченских вдов, все, явно, перепуталось в потоке сочувствия — единственной форме выражения ее чувств.
Он вдруг подумал: «Прения состоятся здесь, на проходе среди машин, под табличкой „ВЫХОД“».
Он схватил ее за плечи, приблизив к себе, но при этом сохраняя дистанцию. Обращаясь к благородной и сочувствующей девушке, вел разговор он все-таки с судьей. Со стороны могло показаться, что он собирается ее поцеловать…
— … Эти герои из реальной жизни, оказавшиеся заложниками громадного, слишком жестокого для них мира, подобно телу, приводимому в движение необъяснимым потоком сознания, не поддающимся контролю, эти судьбы в приступе эпилепсии, они вас не задевают?
