Есть еще мисс Марпл, хотя ее Варя меньше любила. Но и до мисс Марпл не дозвониться. Остается только взывать мысленно.
Что же делать, с чего начать?
Если пятьдесят пять раз задать один и тот же вопрос, ответ непременно прилетит. Из подсознания. Или из Зазеркалья — какая, в сущности, разница.
«Разговаривайте с людьми, как можно больше разговаривайте о пустяках. В конце концов кто-то из них скажет что-то нужное!» Кажется, это Пуаро. Значит, будем разговаривать.
* * *
Джемайка смотрела на море сухими глазами.
— Жалко, что аквалангов у нас нет. Я бы ей шланг продырявила!
— Ты что, Джемайка! О ком ты?
— О ком? О Наталье… Корова толстая! Ах, экскурсия вокруг острова, ах ночное купание… Гадина! Людмила — та другая была. А я еще на нее злилась, что какая — то старая тетка меня жалеет. Дура была!
— Не такая уж старая. Тридцать пять лет всего.
Джемайка фыркнула. Все, кому перевалило за двадцать, в ее глазах были безнадежно древними.
— А с чего ты взяла, что Людмила тебя жалеет? — поспешно спросила Варя (ей самой стукнуло уже двадцать пять).
— Жалела, — мрачно повторила Джемайка, — я ж не слепая. Видела, как она на меня смотрит, чтоб ей. Сочувствовала! Она — мне! Ты подумай, а?!
В ее голосе смешались непонимание и возмущение, Варе сделалось смешно. Права Маринка, Джемайка совсем еще школьница.
— И на пикник его не пригласила, он знаешь, как рассчитывал? А Людмила не позвала! Может, думала, я ее за это прощу? Дудки!
— Да с чего ты взяла, что у Влада что-то было серьезное к Людмиле? По-моему, он просто выпендривается, цену себе в твоих глазах набивает.
— Цену набивает? Да он ей в любви клялся, представь! Замуж умолял! Её! Она же старая! Она толстая! А он…он такой…
Джемайка, наконец, захлюпала.
— Я ночью поплавать вышла, а они возле пирса. Я как умерла сразу, все пусто сделалось и как-то… бесчувственно. Болтаюсь в воде, слушаю.
— Я думала, она в него двумя руками вцепится, а она — нет, говорит. Ты, говорит, меня рано утром не видел. Это ты сейчас вспыхнул, искры летят, а через полгода, самое большее раскаешься. И что тогда? Жена, чай, не рукавица.
Джемайка повернула к Варе мокрое лицо.
— Это она к чему, а? Рукавица. Не понять. А потом вдруг и говорит, невзначай будто — у меня дочке сейчас было бы, как вашей Джемайке. Убила бы ее за это, честное слово! Ой.
Я не это хотела сказать.
— Значит, вот почему Влада на пикник не позвали, — сказала Варя, как будто не замечая оговорки.
Джемайка закивала.
— Нарочно, чтоб он совсем понял. Я, дура, сперва обрадовалась, когда… ну, когда. Думаю, Влад постепенно отойдет и все будет, как раньше.
