Он поднялся и собрался было уходить.
– Нет, -Есения сорвалась с места и бросилась на шею парню, прижалась к нему всем телом. – Я могу к тебе прикасаться, вот видишь, на меня проклятье не распространяется. Нравишься ты мне, с тобой пойду. Ты возьмёшь меня с собой?
У Себастьяна глаза стали крупнее блюдец, что на столе стояли.
– Этого не может быть, – и он дрожащими руками обнял Есению. – Девочка, ты не знаешь, что говоришь. Я и мечтать не мог, что такое возможно, но не могу быть подлецом и предложить тебе разделить такую жизнь не могу.
– А зачем ты мою судьбу за меня решаешь? -Есения еще крепче прижималась к нему. – Мы вместе многое сможем. Скажи – может, я тебе не люба? А я на шею бросаюсь?
– Глупая, лучше тебя я никого на свете не встречал. Люба ты мне, очень люба. Талант только у тебя, ты богатой можешь стать, а что со мной? Хорошо, если на постоялом дворе устроиться удастся. Сложная у меня дорога. Когда грехами полон, старею я, совсем некрасивым становлюсь.
Я посмотрел на собирателя грехов: молодой, симпатичный, за неделю хорошо отъелся, быстро восстанавливался послепрошлого. Он нежно гладил Есению по волосам, и совершенно счастливая улыбка делала его еще моложе. А идея-то у меня есть, только вот как проверить?
– Себастьян, скажи, а у меня много грехов?
Собиратель внимательно посмотрел на меня.
– Да грехов-то у тебя почти нет. Так, ерунда,типа пирожка, с кухни украденного.
– Может, пороки, страхи? Ты страхи тоже видишь?
– Если мешают предназначению, то вижу.
– А какой мой главный страх?
– Страх ответственности, страх править страной. Сам знаешь, боязнь ответственности для короля уже не просто страх, а порок, и я вижу его в тебе. Не такой уж большой, но в наличии.
– А как он выглядит?
– Вижу парня, похожего на тебя, который трусовато прячет голову под подушку, а корону засовывает под кровать. Смешно, да, но я так вижу.
– Есения, а ты это видишь?
– Странно, но вижу, что он описал: тебя испуганного, и подушку, и корону. А появилось видение, когда он как-то по-особенному на тебя глянул, как будто другими глазами. Только видение это странное, существует в момент, когда к Себастьянуприжимаюсь и слышу стук его сердца, а как отстраняюсь – не вижу.
– Нарисовать сможешь?
– Смогу.
– Рисуй быстро, пока не забыла.
Есения стала рисовать.
– Карен, ты что удумал? – озабоченно спросил собиратель.
– Понимаешь, то, что она рисует, а потом бросает в огонь со словами «пусть сгорит», исчезает. Сейчас на мне поэкспериментируем, с чашками эксперимент уже провели.
