— Ну, драгметалл же, — потупились оба патрульных.
— В скупку, значит? А вы знаете, сколько оно стоит? Сколько, по-вашему, весит пуля от «Макара»?
— Конечно! Это все знают. Девять граммов.
— Хрен там! Пять с половиной, если свинцовая, а серебряная — ещё меньше. За одну пулю дадут доллар. Сколько их было, пятьдесят одна?
— Нет, пятьдесят. Пятьдесят одна — это если с отстрелянной. А как вы подсчитали, товарищ майор?
— По две обоймы на рыло плюс патрон в стволе. Что тут считать? И вы за вонючие полсотни баксов решили рискнуть жизнью?
— Мы же не знали, что вмешаются федералы. А что нам теперь делать?
— Блин, прямо как дети малые! Сперва нашкодили, а потом «Ах, дядя Нежный, подскажи, как нам, идиотам, избежать порки». А ведь федералы шлёпать будут всерьёз! Ладно, выручу вас, так и быть. Если, конечно, пуля и патроны ещё у вас.
— У нас, у нас!
— Отдаёте их мне, а я переправлю экспертам. Скажу, мне их осведомитель подогнал. Вам, надеюсь, хватит ума хотя бы не болтать об этом.
Всего через полчаса Нежный вернулся в свой кабинет с карманами, набитыми серебром.
* * *
Люба внимательно рассматривала одежду, оставленную кем-то в квартире покойного Бонифация, но ничего особенного увидеть в ней не смогла. Эксперты аккуратно выписали все размеры — ступней, бюста, талии, груди, плеч и бёдер, рост и размер головы, примерно определили стоимость вещей и дали заключение, что всё это свободно можно купить, не покидая города. Что после них сможет найти она?
— Ты, Сорокина, должна сработаться с Нежным, — напутствовал её шеф. — Если ты ему не понравишься, на этом твой испытательный срок, считай, закончился, и не в твою пользу.
Эта работа была ей очень нужна. Если она вылетит отсюда, вряд ли ей удастся устроиться опером где-нибудь ещё. Почему-то её готовность защищать свою женскую честь от посягательств начальника всем, что попало под руку, в том числе табельным оружием, у других начальников начисто отбивала желание взять капитана Сорокину на работу. Здешний полковник, он же шеф, тоже кривился, морщился, но всё же дал ей шанс.
Теперь нужно было добиться расположения Нежного. Пока получалось — майор, о скверном характере которого она за полтора дня успела наслушаться, её похвалил и согласился делить с ней кабинет. Впрочем, она ещё не знала, нуждается ли шеф в его согласии, или готов делать, как считает нужным, а возражения подчинённых вертел на одном месте.
Кто-то зашёл в кабинет тихо и незаметно. Люба аж подскочила, когда в комнате, где она была, как ей казалось, одна, внезапно заскрипела дверца стенного шкафа. Мужчина, который вешал туда своё пальто, странным образом напомнил ей сексуально озабоченного прежнего начальника, и правая рука сама потянулась за «Макаровым». Тут он повернулся к ней лицом, и она узнала Нежного. Пальцы разжались, и пистолет с лязгом вернулся в сумочку.
