— Задницу, — заржал мужчина.
— Заткнись! Нельзя быть таким жестоким!
— Ближе к делу, — попросила Сорокина. — Что происходило в лифте?
— Не ваше дело! — хором выкрикнули оба свидетеля.
— А после лифта?
— Только мы оттуда вышли, оно вдруг бах-бах-бах! В смысле, выстрелы, — продолжила женщина.
— Путаешь ты всё. Никакой не бах-бах-бах. Я всё отлично слышал. Сначала бах, потом пауза на полсекунды где-то, и потом ещё три выстрела почти что автоматной очередью.
— Когда это происходило?
— Понятия не имею, я на время не смотрел, не до того мне было. Но она тогда сразу ментам позвонила с моего мобильника. То есть, вам. У вас разве время не записывают?
— А почему с вашего?
— Она сказала, что у неё батарейка села. Только врёт она всё.
— Сам ты всё время брешешь! — жутко рассердилась женщина. — Села она! Села, села, села! Понял?
— Села, так села. Только я думаю, она не знала, звонок ментам платный или нет. Вот и позвонила с моего. Бабы, они жадные.
— Сам ты жадный! Скотина! Козёл! Я ради тебя…
— Дальше что было? — спокойно спросила Сорокина.
— Дальше приехал патруль, — ответил мужчина, — они вошли, дверь была не заперта. Потом один вернулся, сказал, что вызвал оперов, это их работа, и снова пошёл в квартиру. Потом другие приехали, много разных, этих я не запоминал.
— Говорю же, врёт непрерывно, товарищи полицейские! Не так всё было! Я ещё только-только позвонила вашим, а тут по лестнице спустилась эта чокнутая тётка с восьмого этажа. Та, что вечно всюду лазит со своей собакой и всем проблемы создаёт. То лай у нас по ночам, то вой, а иногда даже на два голоса, представляете? Кровь в жилах леденеет!
— Она и в этот раз пришла с собакой?
— Нет, она сказала, что её собака в гостях у старика Бонифация. Засунула морду внутрь, да как заорёт своим козлиным голосом…
— Козьим, — поправил мужчина. — Она же всё таки женщина.
— Правильно, козьим. Козлиный — у тебя!
— Что она кричала? — уточнила Сорокина.
— Что-то вроде «Молли, Молли, где ты, моя девочка, иди скорее ко мне».
— Не «моя девочка», а «моя хорошая». Теперь и я вспомнил. И тут же выводит её, за шкирку держит. Собака же огромная, как телёнок, но не злая, здесь ни разу никого не укусила.
— С этим понятно. А что вы можете сказать об убитом старике?
— Звали его Бонифаций, странное имя, правда? Я его совсем не знал, видел-то всего два или три раза за всё время, он же из квартиры почти не выходил.
— Я его вообще ни разу не видела, — добавила женщина. — Да только знаю, что он был аморальный тип. К нему постоянно разные девицы ходили. А он их трахал.
