– Не волнуйся, ничего плохого не случится, – ответил Кукольник. – Мы идем туда не молиться.
И он, сжав плечо Рены, повел ее через площадь. Несколько раз он поскользнулся на брусчатке, но не замедлил шага. И все же, когда они дошли до церкви, Каролина вздохнула с облегчением.
Войдя, Кукольник сразу начал растирать ладони, чтобы к ним вернулось тепло.
Когда он сжимал и разжимал кулаки, суставы трещали, как лед под ударами его палки.
Каролина сказала:
– Я не думала, что кости могут издавать такие звуки.
– Просто я за эти дни немного закостенел, – ответил Кукольник, – вот и все.
– Папины руки теперь тоже так трещат, – заметила Рена. – И он тоже говорит, что с ним все в порядке.
Кукольник постарался улыбнуться, но это было похоже на неуверенную улыбку кукольных младенцев из магазина, которые в любую минуту готовы разразиться слезами. Но Кукольник не плакал – он смотрел на молодого священника, который служил мессу перед алтарем.
Святой отец поднял вверх руки, будто возносясь на небеса вместе с позолоченными фигурами святых, изображенных на иконостасе.
Каролина не могла не восхититься тонкими линиями рисунка на трех деревянных панелях, которые возвышались над головами самых высоких прихожан.
Кукольник окунул два пальца в чашу со святой водой, стоявшую у двери, и перекрестился.
– Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – пробормотал он. – Аминь.
– Это похоже на церковь, где вы молитесь? – прошептала Каролина на ухо Рене.
– Не очень, – ответила Рена, глядя вверх. Потолок над ними поднимался голубым с золотом куполом, имитирующим небо ушедшего лета. – В нашей синагоге на стенах мало картин. Но много света и песен. Мы больше не можем в ней молиться, ее забрали немцы. Папа сказал, что там теперь хранятся их винтовки.
Это было похоже на злых колдунов – превратить место покоя и размышлений в храм войны. Но от этой мысли Каролине стало еще горше.
– Мне жаль, что ты увидела, что произошло на улице, – сказал Рене Кукольник. – Если бы я знал, что они собираются повалить статую…
– Вот чего я никак не пойму – это же просто статуя. Почему они ее так ненавидят? – спросила Каролина. – Люди обычно не воюют статуями или стихами.
– Адам Мицкевич всегда давал нам, полякам, надежду. Его слова уже сотню лет вдохновляют нас и придают сил для борьбы. Поэтому немцы хотят уничтожить любые напоминания о нем, – пояснил Кукольник. – Можно убить человека, Каролина, но уничтожить историю его жизни очень сложно. Никто не может окончательно исчезнуть, если история его жизни еще живет.
