И он отбил ногой ритм на ковре, словно сыграл музыку даже без своей скрипки.
– Я пойду вымою руки, – сказал Кукольник. – И за ковер я заплачу.
И прежде чем Джозеф успел возразить – а именно это, поняла Каролина, он и собирался сделать, – Кукольник повернулся и вышел из гостиной.
– Бедняга, – пробормотал Джозеф. – Наверное, он очень нервничает.
Хотя отец к ней не обращался, Рена почувствовала, что должна высказать свое мнение.
– Может быть, но я очень рада, что ты пригласил его на чай.
Она так нежно погладила Каролину по голове, будто это была настоящая девочка. Должно быть, принадлежать Рене Трэмел – это большое счастье, подумала Каролина.
– Я тоже рад, – ответил Джозеф. Он встал и потянулся, а затем подошел, чтобы внимательно рассмотреть кукольный дом. Свежая краска блестела, словно клавиши его пианино, когда на них падал солнечный свет.
– Он напоминает мне работу моего отца. Твой зэйди[1] был плотником. Он очень огорчался, что я не умею так хорошо делать разные вещи.
Рена указала Каролиной на шкаф с ящиками, который стоял в гостиной у стены.
– Но ты сделал это. Большинство людей так не умеют.
– Твой зэйди и твоя мама сразу сказали, что он кривобокий, – сказал Джозеф. Он покачал головой, словно заново переживая тот разговор, затем протянул руку к дочери и спросил: – Можно мне посмотреть на куклу господина Бжежика?
Рена кивнула.
– Ее зовут Каролина.
Джозеф повернул Каролину набок и провел рукой по ее золотистой косе. Его пальцы были сильнее, чем у Рены, и держал он Каролину так, как однажды Кукольник держал копию «Дамы с горностаем», – будто скорее восхищался ее красотой, чем любил ее саму.
– Ее волосы совсем как настоящие. Интересно, они сделаны из конского волоса? Из него делают лучшие смычки для скрипок.
Он потянул за косу, чтобы проверить ее прочность, и Каролина не выдержала.
– Ой! – вскрикнула она.
Это было первое слово, сказанное ею человеку, если не считать Кукольника, – и она тут же захотела взять его назад. Даже Кукольник, который все еще немного верил в чудеса, был шокирован, когда услышал, что Каролина умеет разговаривать. А что же подумает о ней другой взрослый человек? Испугается ли он? Или поймет ее, как, похоже, понимает ее его дочка?
Джозеф уставился на Каролину, а затем перевел взгляд на Рену.
– Очень смешно, – произнес он, округлив глаза.
– Но это не я сказала, – возразила Рена.
– Тогда кто же? – спросил Джозеф. – Каролина – кукла. Ты разговариваешь вместо нее.
