– Да что с тобой такое? – спрашивает она по прошествии нескольких минут, озадаченная его понурым молчанием. – Разве ты не рад, что этот кошмар закончился? Наверное, надо позвонить боссу. Наверное, нас уже разыскивают…
– И он, конечно, уже позвонил моей жене, – упавшим голосом шепчет бухгалтер.
Софи замирает от неожиданности – словно забыла, что привело их в этот злосчастный магазинчик. Окидывает любовника внимательным взглядом. Сострадание берет верх, и она ободряюще ему улыбается.
– Послушай, у меня нет ни малейшего желания сеять раздоры в твоей семье. Что ты наплел патрону, когда отпрашивался?
– Сказал, нужно решить семейный вопрос, – отвечает Тома со вздохом.
Софи неодобрительно качает головой.
– Ладно! Тогда я скажу, что попросила тебя об услуге. – Она замолкает ненадолго, ища достойный повод, потом говорит: – Я скажу, что у меня тут живет пожилая тетушка, у которой проблемы с налоговой, и ты любезно согласился поговорить от ее имени с налоговым инспектором.
– И зачем бы мне, в таком случае, ссылаться на семейные дела?
– Потому что ты думал, что по-другому босс тебя не отпустит. И он бы точно не отпустил!
Тома какое-то время обдумывает ее слова.
– Пожилая тетушка, у которой проблемы с налоговой… – бормочет он без особой уверенности. – Нет, это явная липа!
– Вот именно! Чем наглее вранье, тем скорее в него верят! Я знаю, что говорю!
Бухгалтер долго смотрит на нее, не зная, на что решиться, и в этом взгляде такая тоска, что Софи не может удержаться, чтобы не погладить его по колену, – совсем как ребенка, которого хочешь успокоить.
– Обещаю, твоя жена никогда ни о чем не узнает, – шепчет она тихонько.
Простая фраза, произнесенная с такой нежностью, порождает в бедном бухгалтере настоящее цунами эмоций.
Сначала – чувство облегчения. Глубокое. Мощное. Освобождающее.
Потом – благодарность. Робкая, но отчетливо ощутимая. Сильная.
И чувство вины, как же без него… Обжигающее. Неистовое. Свирепое.
Он все так же не может оторвать от нее глаз. Пытается представить ее умерщвленной его собственными руками, задается вопросом, как бы он потом смог с этим жить. Еще он спрашивает себя, хватило бы ему сил пойти до конца. Он не уверен, что хочет знать ответ. Одна мысль об этом вселяет ужас. Над ним довлела какая-то темная сила… Словно душой овладел сам дьявол.
Он думает о том, что, возможно, в эти несколько минут, пока он находился в шаге от морального падения, балансируя на грани добра и зла, Господь и Сатана оспаривали друг у друга власть над его судьбой.
