Чимбик вздохнул, слез с подоконника, обошёл диван и сильным пинком в спинку привлёк к себе внимание сидящих на нём девушек. Те разом прекратили глумливый трёп и уставились на него внимательными и злыми взглядами.
— Мэм, — всё таким же ровным тоном произнёс он. — Я — сержант КС-355085, он — КС-355090. Мэм, если вам трудно запомнить полный номер, то вы можете звать меня «сержант» или Восемь-Пять, а его — Девять — Ноль. Мэм, вы запомнили, мэм?
— А что, если нет? — Эйнджела разглядывала клона с каким-то болезненным любопытством во взгляде, будто решая что-то для себя.
— Мэм, тогда я буду вынужден применить методы убеждения и принуждения, мэм, — ответил тот. — Мэм, устное предупреждение я вам уже сделал, мэм, следующим будет физическое воздействие, мэм.
— Так точно, сержант! — с плохо сдерживаемой неприязнью козырнула эмпатка небрежным киношным жестом.
— Слава демократичной Республике, — тихо фыркнула себе под нос Ри, и явно хотела что-то ещё добавить, но в этот момент в спинку дивана между девушками воткнулся по самую рукоятку нож Блайза.
— Поодо! — невольно воскликнул сержант, автоматически вскидывая оружие. — Ты чего?
— Прости, садж, — покаянно опустил голову Блайз. Он подошел к дивану, выдернул нож и показал на останки разрубленного жука.
— С детства ненавижу этих тварей, — признался он, брезгливо стряхивая куски насекомого на пол и с хрустом раздавил их сапогом.
Близнецы сочли за лучшее помолчать, но их колючие и настороженные взгляды на побледневших лицах были красноречивей многих слов. Сейчас Лорэй ничуть не напоминали тех милых, беспечно щебечущих феечек, какими клоны видели их во время перелёта на лайнере.
— Как ты говорил, брат? — усмехнулся Чимбик, глядя на сестёр. — Добрые и ласковые?
— Всем свойственно ошибаться, — сконфуженно ответил услышанной где-то фразой тот, а затем спрятал нож, поднял рюкзаки и поставил перед сёстрами.
— Одежда, мэм, — оповестил он.
Дальнейших препирательств не последовало. Во всяком случае, Лорэй молчали. Зато близнецы сумели продемонстрировать клонам, насколько выразительным может быть язык тела. Одежду из небогатых запасов они перебирали с выражением презрительного недоумения на красивых лицах, а переодевались нарочито медленно и волнующе, будто намеренно дразня своих тюремщиков. На клонов они при этом даже не смотрели, будто те превратились в пустое место.
Свободные цветастые рубахи, из тех, что так любят носить туристы на солнечных планетах, послужили им подобиям коротких халатов, едва прикрывающих красивые загорелые ноги. Длинные, по колено, и безнадёжно большие мужские шорты они отложили в сторону, на тот случай, если понадобится выйти на улицу.
