А теперь я хочу спросить Бориса Вишневского, уже обратившегося в соответствующие органы на предмет привлечения г-жи Скойбеды к уголовной ответственности по 282-й статье: будем сажать всех, кто так думает? А ГУЛАГа на них хватит?
Статьи, карающей за «оправдание фашизма», не должно быть хотя бы потому, что доказать «оправдание фашизма» будет невозможно, не вывернув трижды эту статью наизнанку. Вы хотите сказать, г-жа Скойбеда оправдывает изготовление из людей абажуров? Но она всего лишь «иногда жалеет», что не из всех либералов сделали абажуры. Признается в таком грехе. То есть вроде как признает, что это грех. То есть признает, что делать абажуры из людей не следует.
Мы все, конечно, знаем, что она врет. Что на самом деле она не «иногда жалеет» в запальчивости, а только об этих абажурах и мечтает. Так будем судить за то, что человек не сказал, но подумал? У соответствующих органов нашей страны богатый опыт выявления того, что человек на самом деле подразумевал или на что только намекал. И в этом они всегда проявляли творческий подход. Привет Борису Вишневскому от ульяновской полиции, задержавшей людей за раздачу на Пасху листовок с портретом Маркса и надписью «Воистину Маркс!» Это так у нас сейчас с оскорблением религиозных чувств борются. Идея уголовной защиты всяческих оскорбленных чувств у нас сейчас вообще стала чрезвычайно популярна. Высказывание г-жи Скойбеды безусловно оскорбляет чувства. Оскорбляет память жертв, оскорбляет их потомков. Хотите нового судебного процесса об оскорбленных чувствах? Одного мало?
Мир так устроен, что одних оскорбляет глумливенькое напоминание про абажуры, а других — приравнивание СМЕРШа к СС. Г-жа Скойбеда посчитала себя оскорбленной и ответила оскорблением на оскорбление. Между прочим, как частное лицо. Гораздо страшнее то, что немалое количество наших граждан готово добиваться сатисфакции за свои оскорбленные чувства не в частном порядке, а обращаясь к репрессивной машине государства. И я подозреваю, что знаю, на чьей стороне эта машина в итоге окажется. Воля сажать своих идеологических оппонентов всегда будет сильнее у сторонников условной Скойбеды, чем у сторонников условного Гозмана. А в государстве, узаконившем уголовное преследование за высказывания, они всегда будут ближе к рычагам воздействия на судебную систему. Борис Вишневский хочет посадить Скойбеду, а посадит Гозмана. Вот его уже и Дума проверяет на предмет «оправдания» и «отрицания».
