среди посетителей кабаков, харчевен и тайных притонов, а еще заводить знакомства с уголовными и преступными элементами и доставлять о них сведения.
Это была единственная в своем роде командировка — она же история запоя. Прыжов, самый идейный пьяница в истории России, по словам адвокатов, «добряк, простой, как дитя», «любящий потолкаться между народом», шатался по кабакам и писал свою работу, полную страсти, боли за народ, личных обид, упреков, обвинений в адрес татар, жидов и ляхов, греющих руки на откупах, спаивающих русский народ, не умеющий противостоять злосчастной пагубе.
Прыжов сообщал в книге:
Что брага называлась хмельной, пиво бархатным, меды стоялыми, квасы медвяными.
Что кабацкие выборные давали присягу и целовали крест — отсюда целовальники, — обязываясь собрать не только положенный кабацкий доход, но еще непременно с прибылью. Присяга на кресте была лишь формой, и, присягнув, целовальники начинали грабить и казну и народ.
Что при большом кабаке было нечто вроде канцелярии, помогавшей целовальникам опустошать уезды.
Что головы и целовальники должны были собрать кабацкие деньги с прибылью против прошлых лет. Всякий недобор ставился в нерадение, и выборные должны были идти на правеж.
Что при недоборах казна не принимала никаких оправданий, — ни того, что народ пить не хочет, ни того, что пить ему не на что, — и настоятельно требовала недоборной суммы. Когда народ переставал пить и целовальники доносилицарю: «В твоих, государь, царских кабаках питухов мало», царь им на это отвечал: «Вам бы где искать перед прежним прибыли, а вы кабаки хотите оставить, чего прежде не бывало».
Что в 1660 году предписано было: «А будет крестьяне учнут вино курить и продавать, и у тех крестьян сечь руки и ссылать в Сибирь».
Что кабацкие выборные должны были смотреть, чтобы «мимо кабаков вина не курили, пив не варили, медов не ставили», и виновный в этом считался корчемником. Поэтому корчемные сыщики получали право надзора над общественной и домашней жизнью народа, право входить в семейную жизнь с обыском, насилиями, «производя срам и оскорбление» нравственного достоинства человека.
Что сотни тысяч людей, признанных корчемниками, наполняли тюрьмы или шли в Сибирь.
Что, с одной стороны, грабежи разнузданной новгородской вольницы, а с другой — кабак сгубили судьбу северных народцев, вымирающих на глазах.
Что верхотурские воеводы в 1623 году писали в Москву: «Служилые люди, стрельцы, и казаки, и ямские охотники, и пашенные крестьяне на верхотурском царевом кабаке многие пропились, а ямские охотники, пропивая, разбрелись, а пашенные крестьяне от того кабака одолжали и обнищали».
