Её сердце пело и порхало в груди.
— Хорошо.
Он опустился на колено.
— Я хочу, чтобы ты вышла за меня. Хочу, чтобы родила нам детей. Много детей. Хочу, чтобы ты переехала в мой огромный дом, который тебе понравился и растила там наших детей. Я люблю собак. Тебе нравятся собаки?
Она стёрла слёзы, текущие по щекам.
— Я люблю собак.
— Хорошо. Выйдешь за меня?
— Да. Конечно. Да!
Он стоял и сжимал её в своих объятиях, целовал её так, что она чувствовала лёгкое головокружение.
— Я люблю тебя, Уайетт. Я хочу выйти за тебя. И хочу от тебя детей... к твоему сведению, так скоро, насколько это возможно. Хочу столько собак, сколько ты вытерпишь, когда они станут путаться у тебя под ногами... детей столько же, если уж на то пошло. Я — твоя.
Он мягко провел рукой по её волосам, лицу, губам.
— Ты — редчайший дар. Я счастливый мужчина, потому что смог найти тебя, а ведь еще даже не Рождество.
Она одарила его озорной улыбкой:
— Да, но ты, возможно, получишь свой подарок чуть раньше. Подожди еще немного и увидишь, что же там у меня под платьем.
Он нащупал молнию на спине платья и потянул её вниз.
— Вызов принят.
Её кожа покрылась мурашками, тело воспламенялось от его прикосновений. Платье было расстёгнуто, он снял его с её плеч и кинул к ногам. Она сделала шаг из него, и глаза Уайетта расширились.
— Счастливого мне Рождества, — сказал он, оценивающе блуждая глазами по её телу.
Она позволила себе купить ярко-красные атласные стринги с кружевом, которые сочетались с бюстгальтером в стиле «Анжелика», едва прикрывающим её грудь. На ней всё ещё были туфли, и она знала, что так она выглядит как коварная соблазнительница. Она чувствовала себя такой. И когда она опустилась на колени, чтобы расстегнуть пряжку ремня Уайетта, он не сдержался и выругался, благодаря чему её возбуждение достигло опасных пределов.
Он скинул ботинки, пока она расстёгивала и снимала с него брюки и трусы, затем взяла его член в руку и стала поглаживать, перед тем как взять его в рот, чтобы показать ему, как сильно она любит каждую частичку его тела.
Он запустил пальцы в её волосы, расстегнув заколку. Намотал волосы на руку и удерживал её, пока она поглощала его, глубоко, до тех пор пока он не издал глухой стон и не потянул её, чтобы она встала, потом заключил в свои объятия.
— Когда я кончу, я хочу быть в тебе.
— Без презерватива, — сказала Каллиопа, пока он укладывал её на кровать.
— Не боишься забеременеть от меня, прежде чем мы поженимся? — спросил он, на его лице появилось выражение шуточного ужаса.
