— Я перешла в девятый класс, отличница, комсорг класса, и мой папа еврей.
После этого впилась глазами в лицо своему собеседнику.
Саша продолжал смотреть на меня, нисколько не изменившись в лице.
— Ну, что же замолчала? — сказал он, — значит ты отличница, ну, если папа у тебя еврей — это понятно, а кем он работает?
— А тебя не волнует, что ты гуляешь с еврейкой? — спросила я дрожащим голосом.
— Странная ты какая-то, — удивленно сказал Саша, — если еврейка, так не человек что ли? Мне, честно сказать, это до лампочки. Но зато я понял в кого ты такая красивая.
Мне вновь захотелось убежать, скрыться, и там кричать и плакать. Но локоть спутника ловко прижал мою руку, не давая ее вырвать.
— Лена, ты куда ринулась? — шепнул он мне в ухо, — я опять что-то не то сказал? Но ты же действительно красива, у тебя такие глаза зеленые, длинные ресницы, фигура классная, я сразу тебя заметил, когда вы на пляж с подружкой пришли.
Говоря все это, он пристально смотрел мне в глаза, и я тонула, тонула в его голубых радужках.
В голове зашумело, а ноги стали подкашиваться.
Тут сильные руки подхватили меня и понесли, как пушинку. Сашино лицо было рядом с моим, и я чувствовала его дыхание, пахнущее молоком и почему-то малиной. Он сел на скамейку и посадил меня на колени.
— Господи! Что он делает со мной, — думала я, мне совсем не хотелось устраивать скандал, наоборот, хотелось сидеть у него на коленях и чувствовать его поднимающуюся плоть.
— Не надо, — тихо сказала я, — не надо, отпусти меня, пожалуйста.
Я говорила правильные слова, а в душе просила:
— Не отпускай, мне так сейчас хорошо.
Но Саша послушался того, что бы произнесено вслух, и легко посадил меня рядом с собой. Сделал он это вовремя. Потому, что почти сразу мимо прошли три бабули, которые с любопытством нас разглядывали.
— Совсем молодежь распустилась, — посетовала одна из них, — дите еще, а уже по скамейкам с парнем обжимается.
— Прости, это я виноват, — сказал Саша, когда после этих слов моя кожа покраснела от макушки до самых пяток, — больше так не буду делать.
— Чего не будешь делать? — спросила я, — носить на руках не будешь?
— Нет, — слабо улыбнулся он, — не буду наваждение наводить.
Я засмеялась.
— Какое еще наваждение? Что за сказки, ты же знаешь, что я комсомолка, и в суеверия не верю,
В ответ на эти слова, Саша пропел короткий стишок —
Ох, сама не верю я
в эти суеверия
Я засмеялась и спросила:
— Ты сам сейчас эти строчки придумал.
Саша странно посмотрел на меня и ответил:
