— Послушай, — обратился он ко мне, — тебя вроде Леной зовут?
Я согласно кивнула.
— Лена, расскажи о том парне, что с тобой был, кто он такой, где живет? — попросил он.
— А зачем это тебе? — спросила я, — хочешь еще в глаз получить?
— С чего ты взяла? Мы ему вчера хорошо рыло начистили, — Колька принужденно засмеялся, — но надо бы еще добавить. Давай рассказывай, не телись!
— А нечего рассказывать, — сообщила я, — ничего про него не знаю.
— Не сочиняй! — начал злиться Колька, — ты вчера с ним до вечера болталась. Даже в кино была.
— Ну и что? — удивилась я, — он мне почти ничего про себя не рассказал. Понятия не имею, где он здесь живет, да, он говорил, что приехал с Калининграда.
Колька задумчиво хмыкнул, распространяя запах перегара.
— Вермут… красный, — безошибочно определил мой нос, — наши мальчишки таким же на восьмое Марта упились в кабинете домоводства, потом блевали за кочегаркой, а мы как дуры полдня им всякие салаты готовили. И сигареты у него Памир. Ну, и вонь! Господи! Когда же он уйдет? Меня же вырвет сейчас!
Видимо я побледнела, потому, что он спросил:
— Эй, что с тобой, ты испугалась?
— Уйди, — прошептала я, — меня сейчас вытошнит.
— Ого, так ты подруга винища нажралась! — завопил Колька в полном восторге, — ни хрена себе девятый класс дает!
— Меня от тебя тошнит, — собравшись с духом, сказала я.
Смех сразу оборвался.
Колька со странным выражением оглядел меня.
— Думаешь, если девчонка, так тебе в табло не прилетит? Считаешь поэтому всякую херню можно нести? — спросил он угрожающе.
Видимо мой испуг был хорошо заметен, потому, что он с превосходством посмотрел на меня и сказал:
— Не ссы, бить не буду, тебя от одной моей плюхи неделю придется в чувство приводить.
Неожиданным, внутренним чувством я вдруг поняла, что он хочет меня щелкнуть по лбу. Сама не понимаю, как, я стремительно отстранилась, шагнув в сторону, и Колькина рука попала в пустое место.
Он недоуменно моргнул и перевел взгляд на меня.
— Ты, как это сделала? У меня же реакция отличная! — воскликнул он, — я даже не увидел, как ты сдвинулась.
Я и сама этого не понимала. К тошноте сейчас прибавилась резкая боль в ногах. Мне пришлось даже присесть на одну из скамеек, стоявших вдоль ограды.
— Уйди, пожалуйста, — вновь попросила я Егорова, — от тебя сигаретами пахнет, мне плохо от этого.
Колька зыркнул исподлобья и, ничего не сказав, ушел к своим приятелям.
Когда появилась запыхавшаяся Клевина, я все еще растирала икры. Боль в них понемногу стихала.
