— Мамочка, это я. Мне надо с тобой серьезно поговорить!
Однако мне никто не ответил. Да и я сама чувствовала, что дома никого нет. Когда прошла дальше, сердце тоскливо сжалось, вокруг на полу валялись разбросанные вещи, ящики из комода были выдернуты. В одном из них лежала папина фотография. На ней он молодой, красивый, с белозубой улыбкой смотрел на меня.
Глухое рычание непроизвольно вырвалось из груди, выросшими когтями я полоснула по комоду, оставив на полированной поверхности, пять глубоких борозд. Дикая ярость красным туманом застила глаза.
Вроде бы я ничего не делала, а передо мной уже открылся портал в здание комитета.
Изумленный моим появлением дежурный схватился за кобуру, стараясь достать пистолет. Но моя реакция была намного быстрей. Одной рукой я схватила его за горло, а второй оторвала кобуру с пистолетом от ремня и откинула в сторону. Легко выдернув мужчину из-за стола, я продолжала держать его на весу, наблюдая, как его лицо медленно наливается синевой.
— Дура! Задушишь! — сообщил внезапно голос благоразумия. Я разжала когти, и дежурный упал на пол, держась обеими руками за шею.
— Где моя мама? — хрипло прорычала я, наклонившись над ним.
Мужчина с ужасом глядел на меня и молчал. — Говори! — с этими словами я легонько его встряхнула.
— У дознавателя, — прошептал он и потерял сознание.
Быстрым шагом я пошла по коридору, распахивая все двери подряд. На меня с удивлением, или с возмущением смотрели хозяева кабинетов.
Коротко сказав извинения, я шла дальше. Наконец, открыв знакомые двери, я увидела знакомое лицо. Михаил Андреевич Шевцов приветливо улыбнулся мне из-за стола.
— А вот, Варвара Степановна, и ваша дочка нашлась, — обратился он к сидевшей напротив него маме.
Та медленно повернулась ко мне, и я увидела ее заплаканное лицо.
Все мои тормоза мгновенно отказали. Я ринулась к ней. Отшвырнула в сторону, рванувшегося на перехват следователя и, схватив маму за руку, открыла портал к бабуле.
В это время та, встав на карачки, закладывала дрова в печку.
Вздрогнув от шума, она с грохотом рассыпала поленья.
С кряхтением, встав на ноги, она неодобрительно уставилась на меня.
— Так ведь и знала, — сказала бабуля и в сердцах начала матерно ругаться. — Ох, Варька, надо же тебе было такую невезуху выродить, — сообщила она маме. — Всю ведь жизню вам и себе поломала. Ну, Ленка, ежели бы знала о твоих художествах, всю бы задницу тебе исполосовала.
Мама, между тем, стояла, не говоря ни слова. Для нее мое внезапное появление и переход к бабушке стал полным шоком.
