Из прочитанных книг мне было известно, что призраки формируются там, где случилось злодейское преступление. Но какое, когда – и главное, как сделать так, чтобы результат проявился именно на территории Стопгоп Грэндж? Было время, я лелеял безумную идею, будто Уоткинс (это мой дворецкий), прослужив в нашем фамильном замке несколько лет, столь проникся идеями феодальной преданности, что во имя высших целей согласится пожертвовать собой – или, возможно, кем-то другим. Я даже намекнул ему на это – правда, в полушутливой форме, – но эта шутка, кажется, не показалась ему удачной. Другие слуги, как выяснилось, в этом вопросе тоже разделяют скорее позицию Уоткинса, чем мою. Мало сказать, что ни один из них не оставил свой дух витать в темных коридорах Стопгоп Грэндж, а тело лежать на полу этих коридоров, но и хуже того: сразу после намека, оброненного дворецкому, несколько человек вместе со своими душами и телами немедленно были таковы.
Так что на следующий день, когда у нас состоялся разговор с миссис Д’Оддз, я пребывал в крайне скверном настроении.
– Дорогой, – сказала миссис Д’Оддз после обеда, когда я мрачно потягивал из бокала светлое канарское (люблю дорогие вина старых марок, но в тот момент даже оно не доставляло мне удовольствия). – Дорогой, у Джорроков новость: этой ночью их призрак опять стенал на весь дом.
– Ну и пусть себе стенает! – свирепо рявкнул я.
Миссис Д’Оддз взяла несколько аккордов на нашем фамильном клавесине и задумчиво уставилась на огонь камина.
– Я скажу вам, что мы должны сделать, Аргентэйн, – произнесла она после долгой паузы, использовав мое «домашнее» имя, которым мы, по взаимному согласию, заменили данное мне при рождении вульгарно-простонародное имя «Сайлас». – Мы должны выписать себе призрак из Лондона.
– Послушайте, Матильда, вы от рождения такая идиотка – или вас пришлось долго учить? – отозвался я в предельном раздражении. – Вы хоть от кого-нибудь вообще слышали, что призраков можно «выписать»?!
– От моего кузена, Джека Брокета, – невозмутимо ответила она.
Гм… Ох уж этот кузен! Джек Брокет – подлинная болячка, вечный повод для конфликтов между нами. Этакий хлыщеватый умник (из молодых, да ранних!), который с крайне сомнительным успехом опробовал свои таланты уже во множестве областей, но явно не собирался останавливаться на достигнутом. Сейчас он снимал в Лондоне меблированную квартиру, она же одновременно являлась и конторой, в которой мистер Брокет значился «старшим агентом» – в действительности же, полагаю, кормило его главным образом собственное остроумие. Матильда искренне считала, что чем бóльшая доля наших дел пройдет через руки Джека, тем меньше у нас окажется проблем и забот; но я сразу обратил внимание, что, даже будь от советов ее кузена хоть какой-то прок, все равно он не перевесит комиссионных, которые Брокет щедро удерживает в свою пользу. В результате самая мысль о том, чтобы обсуждать с этим юным джентльменом хоть сколько-нибудь серьезные вопросы, неизменно вызывала у меня внутренний протест.
