Марина покраснела.
– Вчера после работы…
– Так, – подбодрила её подруга.
– Я… мы ходили в кафе. Так, ничего особенного: кофе попили, поболтали. Всего-то, наверное, полчаса там и были.
– Ты забыла сказать – с кем?
– С В.П.
– С кем?
– Ну, с шефом.
– Ах, да. Этот ваш «непокорённый». И сколько вас было?
– Двое.
– Ясно. Приватный культпоход, значит. И чего мы краснеем?
– Ничего я не…
– Я вижу, – перебила её Лариса. – У вас что – роман намечается?
– Не говори ерунду. Никакого романа. Просто мы столкнулись в дверях, когда я домой уходила, а он что-то там забыл и вернулся. Мы немного поболтали. Вот и всё. Причём здесь «роман»? И, вообще, он мне никогда не нравился, как … как романтический герой. А как шеф – он даже очень грамотный руководитель.
Пока Марина говорила, щёки её пылали от негодования.
– Ладно, не кипятись. Но хочу тебя предупредить: будь поосторожнее с этим «грамотным». Он – хищник, а ты – овца. Сожрёт, а шкурку, как коврик использует.
Марине было очень неловко. Она и сама ругала себя за мягкотелость. И вчера согласилась пойти в кафе только потому, что было неудобно отказаться. Они так хорошо разговаривали, и это на какое-то время отвлекло её от грустных мыслей о муже и об его отсутствии.
– А как у тебя с эпистолярным жанром? – вклинилась Лариса в ход мыслей подруги. Она видела, что та искренне сожалеет о случившемся, успокоилась и сменила тему.
– Первое время было кисло. Я пыталась рассказывать Сёме всё, что здесь происходит в его отсутствие. А когда я спрашивала, что у него интересного – он писал: «всё хорошо, работаю, не волнуйся». Но в последние дни немного смягчился и уже более подробно описывает, что он делает и как продвигаются дела.
– Вот, видишь! – обрадовалась Лариса.
– Жаль, что я не умею стихи писать, – посетовала Марина. – Это было бы так красиво.
– Не можешь сама придумать, так воспользуйся готовыми. У тебя есть любимые стихи?
– Конечно.
– Вот и напиши, что недавно перечитывала своего любимого поэта и наткнулась на очень трогательное стихотворение… как-нибудь так.
– Лариса, ты – гений!
– Да! Я такая…
Марина посмотрела на подругу, улыбнулась и стала болтать ложечкой в чашке.
– Что ещё? Выкладывай.
– Совсем ничего. С чего ты взяла?
– С того. Ну, вздохни поглубже.
Марина встала и вышла из кухни. Через некоторое время она вернулась, прижимая к груди сильно мятый листок бумаги.
– Я вчера так тосковала по Сёме, что полночи мучилась бессонницей.
Марина потопталась немного, потом сунула Ларисе лист:
