И осталось нас ровным счетом десять душ. Девять мужиков да Наденька — наша безутешная сестра милосердия. В таком составе и двинулись мы, простившись с погибшими товарищами, к нашему новому месту жительства. Метель, которая, как показалось нам поначалу, отпустила, снова начала потихоньку накручивать, а нам предстояло пройти мили три. Да не по прямой, а через всякие лощины да косогоры… Хорошо еще, что я топорик с собой прихватил, а то бы совсем худо было. Топорик тот я в домике обнаружил. Подъемы крутые, скользкие, голыми руками их не возьмешь. А топориком потихоньку стук да стук. Одну ямку выдолбил, над-ней другую. Поставил ногу, зацепился рукой, глядишь, и выкарабкался. Без ногтей остался, пока до нового своего жилья добрались.
— Да ты выпей, — прервал свой рассказ Бородин, — я тоже с тобой пригублю. Давай ребятишек наших помянем. Пусть им чужая земля пухом будет.
Стакан дрогнул в руке Бородина, и он, чтобы скрыть эту слабость, это нервное, старческое дрожание руки, торопливо выпил вино, замочив при этом подбородок.
— Никудышный я питок, — признался Бородин, сделав шумное движение кадыком. — Да и вообще я не большой любитель этого дела. До войны и вкуса-то вина не знал. Это вот когда меня дергать начали, всякие показания брать. С этих пор и познакомился с ним…
Так вот, добрались мы до своего домика, осмотрели его как следует и решили, что в нем, в этом домике, зиму выдюжим. Вымели из дома мусор, вымыли полы и, уложив тяжелобольных, принялись за ремонт. Ребята в большинстве своем были палубными матросами и потому по плотницкой части умели. Домик был невелик. Когда-то, видимо, в нем зимовали норвежские полярники. Об этом мы догадались по пустым консервным банкам за домом, аккуратно уложенным, штабелем. Судя по количеству этих банок, а было их, должно быть, не меньше полтысячи штук, предшественники наши прожили тут немало времени. Да и зарубки на притолоке — видимо, каждый день делалась новая зарубка — подтверждали это наше предположение. В перерыве между нами и норвежцами — а, как мы установили, были эти норвежцы здесь лет десять тому назад, не меньше, — в домике этом никто не жил. Ну, а знаешь, дом без хозяина — сирота. Бревна поросли мохом, подгнили, пришлось заново перебирать их. Паклей, ее в пристройке мы нашли целый тюк, заделали щели. Сарайчик был, мы его сломали, пустили на обшивку стен. Так что домик у нас получился совсем даже неплохой. Из жестянок смастерили печку. У теплой стены в два яруса — соорудили нары.
